А потом она хохочущая и светящаяся от счастья вышла из клуба с ухажером на хвосте. Дэвид почувствовал, как его сердце зашлось в агонии, когда будущий труп наклонился, чтобы поцеловать ее. Боже. Мужчина изо всех сил боролся, чтобы не выйти из машины и не задушить засранца. Но он сдержался и, к счастью, обуздал свой гнев, а затем Лори поехала домой одна.
Сидя в своей машине, как какой-то гребаный сталкер, он знал, что единственный способ почувствовать себя лучше ― это увидеться с Лори в последний раз. И как сталкер, которым мужчина уже являлся, Дэвид вскрыл замок на ее двери и словно по запаху нашел спальню девушки. Валенти планировал понаблюдать за ней некоторое время, а затем уйти, но как только он собрался покинуть ее дом, Лори закричала так истошно, что смогла бы разбудить даже покойника.
Этот крик мог означать только одно: у нее были кошмары, и не нужно было быть гением, чтобы определить их причину. А потом она открыла свои прекрасные глаза и уставилась на Дэвида. И он просто не смог ничего сделать, кроме как приблизиться к ней. Она была голой, и мужчина возненавидел себя за то, что уставился на ее пышную грудь, увенчанную тугими розовыми сосками. А затем Лори шокировала его, когда заявила, что все знала о Раффаэле. Он ощущал себя засранцем, но ему пришлось уйти. Она была слишком близка к правде, и он не мог из-за этого ее утешить. Валенти уже представлял себе реакцию Раффаэля и Гектора, если бы те об этом узнали. Так что ради ее же блага, Дэвид сбежал.
Он сел во взятый на прокат автомобиль и направился на северо-восток по Бродвею, а через час или около того, вырулил на магистраль. У Раффаэля был дом в Нью-Йорке, но он проводил большую часть своего времени в Аппер Садл Ривер. Это было забавно, учитывая, как хорошо он вписался в среду врачей и профессионалов с Уолл-стрит, которые были его соседями. Дэвид часто задавался вопросом, знали ли они, чем Раффаэль зарабатывал на жизнь, потому что он-то знал наверняка ― Раффаэль не единожды запачкал свои руки.
Вскоре, Валенти оказался на пороге его дома. Он уже как раз собирался позвонить в дверь, когда та распахнулась. Раффаэль собственной персоной. Дэвид в который раз задумался о том, зачем Д'Амато был нужен такой огромный дом, когда ему было не с кем его делить. Но он не решился поделиться своими сомнениями, так как не знал, как на это отреагирует его приемный отец.
Дэвида мгновенно заключили в объятия.
― С возвращением, сынок! ― пока Валенти работал над тем, чтобы избавиться от своего Нью-Йоркского акцента, у Раффаэля он был все таким же заметным, как и раньше. ― Давай пройдем в сад и поговорим.
