Приходя в себя и сплевывая кровь на доски пола в своей крохотной комнатушке, она усвоила горький урок.
Тут-то и пригодилась давняя дружба с Кираном. Парень жаждал свободы не меньше, чем сама Май, и был наслышан о тяжелом нраве госпожи Лемортан.
Сразу после свадебного ритуала они должны были покинуть Седые Предгорья и отправиться в столицу, на север.
Где их дороги бы разошлись.
Киран любил свободные развлечения, не обремененные ничем. Его семья вздохнула с облегчением, когда сын сообщил о желании остепениться, и Май даже было жаль, что это вранье, рано или поздно, разобьет им сердце. Киран не изменится. Уж она точно знает.
Май же хотела свободы и могла заполучить ее такой ценой.
Но зачем он потянул ее на эту гору?
– Смотри!
Киран ткнул пальцем куда-то вверх, и Май, приложив руку ко лбу козырьком, рассмотрела черный провал, напоминавший беззубый рот древней старухи. Стоило только подняться чуть выше, как в лицо ударило сыростью, полынным духом и подгнившей черникой.
Когда одну иномирянку выловили в озере неподалеку и перерезали ей горло, в округе еще три дня пахло гнилой ягодой. Будто вместо крови у русалок было испорченное варенье.
По спине побежал предательский холодок, а в груди скользкими змеями скрутилось дурное предчувствие.
– Киран, зачем мы здесь?
– Ты должна на это посмотреть!
Взгляд парня приобрел совсем уж нехороший блеск. В глубине зрачков полыхнуло алым, а губы искривились в недоброй, зловещей усмешке.
Стоило только открыть рот, чтобы возразить, как острая боль прошила висок, и Май плюхнулась в кромешный мрак, точно кто-то погасил день, накрыв мир черным колпаком.
***
У беспамятства вкус горькой мяты и соленой крови. Под веками взрывались звезды, разлетались в стороны кровавыми всполохами и, с трудом разлепив веки, Май, попыталась повернуть голову так, чтобы не пялиться на кучку камней, сваленных прямо перед лицом.
Кап!
Звук падающих капель ввинчивался в виски раскаленными иглами, а что-то горячее стекало по щеке.
– Киран! – вместо крика из горла вырывалось хриплое бульканье, – К-киран…
Пинок в живот оказался настолько неожиданным, что Май сдавленно охнула и закашлялась, сплюнула на пол вязкий горьковатый комок.
Попытка встать окончилась провалом – руки были так прочно скручены за спиной, что Май не чувствовала пальцы. Привалившись спиной к влажному камню, она подобрала ноги под себя и толкнулась вверх.
Раз. Второй.
На третий рывок удалось приподняться над землей на пару футов.
