— Думаю, следующие несколько часов тебе есть что обдумать, — вместо этого говорю я.
Она хватает свою сумочку со столешницы и проносится мимо нас, вырывая из Мии изумлённый крик.
Глава 18.
Миа
Мой утомлённый после перелёта мозг пытается осмыслить только что случившееся.
Он словно не может это переварить.
Слова Татьяны резкие, полные презрения — её яд направлен прямо на меня. Возможно, я это заслужила. Разве не я ворвалась в их жизнь и разлучила? Но, с другой стороны, у меня нет таких сил. Я не могу заставить людей поступать врозь их желаниям.
И, разумеется, Коллинз — не тот человек, который по принуждению пойдёт против своих желаний.
Но мне всё ещё трудно понять, что случилось. Действительно ли он только что расстался с Татьяной? Прямо передо мной?
Татьяна проносится мимо с лицом перекошенным такой злостью, что из меня невольно вырывается тихий визг, от которого я вздрагиваю.
Её каблуки стучат в конце коридора и вверх по лестнице. Где-то наверху хлопает дверь.
Мои глаза прикованы к полу. Я хочу посмотреть на Коллинза. Хочу спросить, как он, но боюсь поднять взгляд. Боюсь, что он разозлится за то, что я приехала сюда и разрушила его идеальную жизнь с девушкой супермоделью.
Какая же я идиотка. И зачем только приехала?
Я жду, что Коллинз помчится за ней или примется ругаться на меня, или ещё что, но вместо этого он останавливается в нескольких шагах, прислонившись к столешнице. А когда я, наконец, набираюсь смелости поднять взгляд к его лицу, он достаёт из кармана телефон. Черты его лица расслаблены и ничего не выражают. Он набирает сообщение, наверное, подготавливая грузчиков или что-то типа того.
Молча наблюдаю за ним, надеясь, что наши отношения разрушены не окончательно из-за того, что я заявилась сюда и ввергла в беспорядок его жизнь. В конце концов, он вскидывает взгляд и видит, что я до сих пор прижимаюсь к стене. Засунув телефон в карман, Коллинз подходит ко мне.
— Жаль, что тебе пришлось это увидеть, — бормочет его. От этого низкого тона мне становится даже хуже.
— Всё в порядке, — собственный голос выходит дрожащим и едва слышным. — А ты как, нормально?
Тёмные, глубокие от эмоций глаза впиваются в мои, и он кивает.
— Да.
Он звучит убедительно, но его глаза и выражение лица вызывают неуверенность уже у меня. Он такой осторожный и серьёзный. Ненавижу его таким.
Когда я вообще чувствовала такую неуверенность рядом с Коллинзом?
Никогда.
Он обнимает моё лицо ладонью.
— Прости, что вмешал тебя, — мягко извиняется он.
