Я поднимаюсь и снимаю очки.
— Я в игре. — На солнце так долго я могу только сидеть. Но обычно спустя час или около того, захожу внутрь и проверяю электронную почту, пока Татьяна продолжает загорать до глубокого бронзового оттенка.
— Ты серьёзно собираешься спуститься по этой штуковине? — вопрошает Татьяна, с презрением глядя на горку.
— Конечно, почему нет? — пожимаю плечами.
— Я не залезу в эту ледяную воду, — отзывается Татьяна, вновь откидываясь на спину. — Вы там, двое, повеселитесь. — Она прячет лицо за модным журналом, который читала до этого.
Когда я подхожу ближе, Миа шлёпает меня по заднице нудлом, и с моих губ срывается внезапный смех. В ней есть что-то такое игривое и причудливое. В её силах всё ещё заставить меня забыть обо всём и расслабиться, несмотря на то, что мы немало лет провели врозь. Она всегда это умела. Что было очень полезным навыком после смерти мамы. Мне как никогда нужна была эта лёгкость, и Миа обеспечила мне её. И сейчас, видимо, ничего не поменялось. Мне нравится, что она не ведёт себя соответствуя своему возрасту.
— Пойдём. Я дам тебе спуститься первым, — заявляет она.
— Дашь мне? — я со смешком вскидываю бровь. Потом подхватываю её и сажаю на вершину горки. От меня не укрывается, что она сняла шорты, которые были на ней весь день. Низ от её бикини не подходит верху. Он цвета лайма. И крутой изгиб ягодиц, выглядывающий снизу, сильно отвлекает. — Спускайся. — Я кладу руки на её плечи и игриво толкаю, не ослабляя крепкой хватки.
— Ты этого не сделаешь. — Она оглядывается на меня, изогнув губы в кривой усмешке.
— А может, я уже не тот хороший парень, которого ты помнишь.
— Ты само совершенство, — отвечает она с посерьёзневшим лицом.
Ей нельзя такое говорить. Это сбивает с толку. В мозгу всплывает вчерашний разговор с Колтоном. Он был убеждён, что я влюблён в Мию с детства.
— Коллинз? — зовёт она, по-прежнему сохраняя серьёзное выражение лица.
— Зажми нос, — предупреждаю я и толкаю.
Миа проносится вниз по горке к океану и прямо перед тем, как до меня доносится плеск воды, из неё вырывается возбуждённый визг.
Мы по очереди скатываемся по горке — на спинах, животах и боком. Мощно шлёпаемся об воду, смеёмся, плаваем — или, как в её случае, гребём по-собачьи, — а потом забираемся обратно на борт и повторяем снова и снова. Такое ощущение, будто я вернулся в те простые времена. Как будто мне снова шесть, и плевать я хотел на мир. Мы оба дрожим, солёная вода щиплет глаза, но улыбки не спадают с лиц. Ещё никогда мне не было так весело кататься на яхте. Татьяна время от времени поглядывает на нас, но когда я предлагаю ей присоединиться, она переворачивается на шезлонге, отвечая, что ей нужно загореть и с другой стороны.
