Глубокая любовь | страница 27

— Ты знаешь, как, твою мать, тяжело будет ждать две недели? — спросил я.

Разорвав упаковку и надев презерватив, я забрался под короткое платьице. Ее трусики промокли, и это только вызвало большее желание погрузиться в нее.

Сдвинул их в сторону и вставил два пальца внутрь. Амелия ахнула и схватила меня за плечи. Я понимал, что после нашего безумного марафона накануне, у нее все должно болеть. Когда в моей голове промелькнул образ Нэнси, стонущей и смотрящей прямо на меня, я замедлился.

— Твою ж мать, — простонал я, и приподнял Амелию. — Тебе не больно? Прямо сейчас ты готова трахнуться жестко?

Ее зрачки расширились.

— Д-да. Могу.

Поднеся член к ее горячей киске, я толкнулся.

— Хорошо. Любовь, прими меня.

Лицо Амелии напряглось, поэтому я немного отступил.

— Нет! Продолжай.

— Скажи мне трахнуть тебя, Амелия. Скажи мне, как ты этого хочешь.

Ее пальцы впились в мои плечи.

— Мы не должны этого делать, Лиам. Мы в общественном туалете! Но, Боже мой…

Я отстранился и посмотрел в ее голубые глаза.

— Ты хочешь, чтобы я остановился?

При всей одиозности этой идеи, я смог бы остановиться, попроси она меня об этом.

Ее голова замоталась из стороны в сторону.

— Не останавливайся.

Наши рты соединились, когда я прислонил ее к двери. Любой, кто пройдет мимо, точно догадается, что происходит внутри, и это делало происходящее еще более захватывающим

Амелия пыталась сдерживаться, но потеряв контроль, закричала:

— Лиам! О, Боже мой! Лиам!

Когда она кончила, пульсация вокруг члена усилилась, подталкивая и меня к оргазму.

Зарывшись лицом ей в шею, я выругался. Как бы ни уговаривал себя, что такое поведение вызвано моим желанием Амелии, и стремлением «хорошо» с ней попрощаться, я понимал, что это неправда. Увидев, как Нэнси трахается с другим мужчиной, я завелся, и использовал Амелию, чтобы избавиться от этого видения. Когда голубые глаза встретились с моими, я осознал причину своего поведения и меня накрыло чувство вины. Ее грудь вздымалась и опадала, а на лице засияла великолепная улыбка.

— Это. Было. Весело, — сказала со смехом.

Ее щеки покраснели, и я не был уверен, что виной тому был хороший трах. В этот момент из нее выплеснулась невинность. У меня создалось ощущение, что Амелия Паркер не принадлежит к числу женщин, кто позволяет парням трахать ее в женском туалете, но по какой-то причине она позволила мне. Тупая боль и вина пожирали мою грудь.

АМЕЛИЯ

Личный самолет Джека был обалденный. Шесть кресел и диванчик – все выполнено в коже кремового цвета. Отделанный деревом салон, выглядел лучше, чем парадная столовая в доме моих родителей.