Словно осознав, что мы в людном месте, он понижает голос и берет меня за руку.
– Пойдешь со мной? Мне есть... – Он громко выдыхает и запускает пальцы в волосы. – Мне нужно тебе кое-что рассказать.
Сглотнув ком в горле, я иду за ним прочь от танцпола, по пути машу рукой Сету. Он награждает меня обеспокоенным взглядом, затем растопыривает пальцы и подносит к лицу, имитируя телефонную трубку. Я киваю, понимая, что он просит позвонить ему позже. Затем я поворачиваюсь и сосредотачиваюсь на собственных шагах, так как это проще, чем думать о причине, по которой мы с Кайденом впервые друг на друга наорали.
После того, как мы забираем наши куртки из гардероба, выходим на улицу, и холод обжигает кожу. Я быстро застегиваю куртку, но все равно дрожу, пока мы с Кайденом идем к его машине. Он открывает пассажирскую дверь, не сказав мне ни слова, затем обходит машину, залезает в нее и заводит двигатель, чтобы прогреть салон. Он смотрит в окно, схватившись за руль так сильно, что его руки начинают дрожать.
– Я облажался, – наконец, говорит он, убирая руки от руля и вытирая ладони о джинсы.
С моих губ уже почти срывается вопрос о том, что случилось, но он закатывает рукав, и я уже вижу ответ. Еще раньше, когда он приехал меня забрать, мне показалось, что я видела бинт под рукавом его рубашки, но я по-глупому отвлеклась на розу и голого парня и совсем забыла.
Боже, я должна была его спросить.
– Что случилось? – шепчу я, несмотря на то, что понимаю в чем дело и уже грущу.
Он закрывает глаза и проводит рукой по лицу, тяжело вздыхая.
– В последнее время я чувствую некую тяжесть, и не могу справиться, это гложет меня изнутри. И сегодня случилось нечто ужасное... и я... я просто в каком-то роде потерялся, – он открывает глаза, но смотрит куда-то вдаль, а не на меня. – Вот почему я смог забрать тебя сегодня. Я пропустил тренировку, чтобы посетить психотерапевта.
Я знаю, что терапия ему помогает, и радуюсь этому, но иногда мне хочется, чтобы он говорил обо всем и со мной тоже.
– Что случилось сегодня? Или ты не хочешь об этом говорить?
Он трет лицо снова, на этот раз более грубо, и я боюсь, что он это делает, чтобы причинить себе боль.
– Я должен был поговорить с тобой, а не делать то, что сделал. Хотя терапевт говорит, что такое бывает. Рецидивы случаются, – он закрывает глаза, и слеза, а может, две, начинают скользить по щеке. Я не знаю, что сказать или сделать, можно ли вообще что-то сказать или сделать, так как все еще не представляю, о чем речь. Но все же понимаю – он режет себя, пытаясь уйти от эмоциональной боли, однако, что ее вызвало?
