Его поразило, что она заговорила первой.
— Если хочешь помочь, обращайся ко мне, а не к Медведю.
— Я пыталась, но не смогла тебя найти. — Она подняла бровь. — Значит ли это, что ты хочешь, чтобы мы остались?
Перри обдумывал это все утро, слушая, как Маррон описывает работу, которую необходимо сделать в пещере. Он не видел причин отворачиваться от помощи группы здоровых людей. Если он был прав насчет Эфира, то время уже было дано им взаймы.
— Да, — сказал он. — Я хочу, чтобы вы остались.
Глаза Кирры расширились от удивления, но она быстро пришла в себя.
— Я ожидала, что ты будешь бороться со мной еще некоторое время. Вообще-то, я бы не возражала.
Ее слова были кокетливыми, но ее настроение было трудно понять, странная смесь тепла и холода. Горько и сладко.
Она засмеялась, заправляя выбившуюся прядь волос за ухо.
— Ты заставляешь меня нервничать, глядя на меня этими глазами.
— Они у меня единственные.
— Я не имела в виду, что они мне не нравятся.
— Я знаю, что ты имела в виду.
Она переместила свой вес, ее аромат согревал.
— Хорошо, — сказала она, переводя взгляд с его груди на цепь на шее.
Ее влечение к нему было реальным… этого нельзя было скрыть, но он не мог избавиться от ощущения, что она пытается заманить его в ловушку.
— Так где ты хочешь, чтобы мы работали? — спросила она.
— Закончите крышу. Завтра я покажу вам пещеру. — Он повернулся, чтобы уйти.
Она коснулась его руки, удерживая на месте. Адреналин пульсировал в его теле.
— Перри, будет легче, если мы найдем способ поладить.
— Мы поладили, — сказал он и пошел прочь.
За ужином группа Кирры была такой же шумной, как и прошлым вечером. Двое мужчин, которые починили дыру в крыше Перри, Жаворонок и Лес, пришли с глубокого юга, как и Кирра. Они продолжали громко рассказывать анекдоты и истории, соперничая в битве умов. К тому времени, как ужин закончился, Поток подбадривал их еще больше.
Кирра прекрасно вписывалась в Поток. Перри наблюдал, как она смеется с Грином и Прутиком, а потом с Брук. Она даже разговаривала со Стариной Уиллом, заставляя его покраснеть под белой бородой.
Перри не удивился тому, как быстро она получила одобрение Потока. Он понимал, какое облегчение они испытывали, когда она была здесь, и хотел бы чувствовать то же самое, но все, что она говорила и делала, заставляло его чувствовать себя мишенью.
Медведь подошел, когда кухня почти опустела, сел напротив Перри и заломил свои огромные руки.
— Мы можем поговорить, Перегрин?
