Время шло, Иван, не зная чем еще облагодетельствовать подданных, заскучал.
Создание общественных приемных удовлетворения не принесло. Граждане, словно по предварительному сговору дружно хаяли друг друга и все вместе ругали погоду.
Поскольку никаких фокусов с небесной канцелярией волшебная книга не согласилась исполнять под страхом кремации, Иван вынуждено признал сезон дождей национальной традицией, и жаловаться запретил.
Змей Горыныч неловко повернулся во сне и едва не снес хвостом навес, построенный для защиты от непогоды.
Руль и стабилизатор, оказавшись в большой грязной луже, быстро замерз.
Изнеженный Юлик, первым почуявший дискомфорт, цапнул за ухо среднего брата. — Слышь, Маркуша, скажи, а мы служим в береговых или на это, на море…
Сухопутные силы…ПВО. — Отрапортовал Григорий, вклиниваясь в разговор.
— Так простите, какого, тогда нам за вредность не доплачивают? — Поставил вопрос ребром меркантильный родственник.
— А чего? Должны? — Вскинулся простоватый Григорий. — Я тоже считаю, должны, а за что?
— Как за что? — Кокетливо скосил плошкообразные глаза Юлик. — За сырость. У меня, может, уже скоро жабры расти начнут.
Марк зевнул: Ша, водоплавающие… Чего орать-то. Разобраться нужно. Или нет? Голова представила, что придется вставать, и тащиться в замок, где устроил себе резиденцию Ивана Первого.
— Маркуша, ты как хочешь, а у меня скоро инфлюэнция будет. — Разорялся Юлиан.
У нас от твоих замашек не только инфлюенция будет… — Сердито попрекнул непонятно в чем гламурного родственника грубый Григорий.
Все-же ты хам. — Отозвался обиженный сосед.
— А ну цыц, у меня. — Предупредил разгорающуюся склоку Марк.
— Да, и, правда, — он вздрогнул и попытался заглянуть за спину. — Сыро чего-то.
Высунул морду из-под навеса, разинул клыкастую пасть, и, прополоскав горло, сплюнул. — Знатно хлещет, на урожай…
Какой урожай, ты чего? — Поддержал брательника Гриня. — Утоп весь урожай, свиньям. — На полях мужики карпов разводить собираются.
Та-ак? — Озадачился предводитель. — Чего-то я не понял… Это выходит, что? Потоп? Он опасливо оглянулся. А мы с этой службой и эвакуироваться не сможем. Разожрались, так, что и не взлететь.
— Руби концы, полундра, — Взревел шебутной Григорий, и со всей дури хавкнул по уходящему в воду хвосту.
Змей подскочил от боли на три сажени вверх, и, пронзив навес всеми тремя головами, взвился в небо, завернул мертвую петлю, и устремился на бреющем прямо на возвышающийся впереди замок… — Право бери — Заорал в панике Юлий.
