Православие и русская литература в 6 частях. Часть 3 (II том) | страница 96
Кто на поверку,
Разум чей
Сказать осмелится: «Я верю»?
Чьё существо
Высокомерно скажет: «Я не верю»? (12, 344).
Несомненное состояние внутренней неопределённости. Не оттого ли в письмах той поры — постоянное возвращение к одной и той же навязчивой идее: пора оставить писательскую деятельность. Размытость ориентиров пугала? В третий раз задумывал он оставить литературное творчество — но в третий раз литература не отпустила его. Но: «куда ж нам плыть?»
«Нет ни к чему почти любви»— заметил Толстой по поводу нового романа Тургенева «Дым», вышедшего в 1867 году. «Эту книгу надо сжечь рукою палача», — резко высказался о романе Достоевский.
Книга заражала читателей безнадёжным унынием. В романе отражён глубокий пессимизм Тургенева, выросший в ту самую эпоху, когда большая часть общества жила теми или иными надеждами. Дымом, чем-то обманчивым и нереальным, представляется вся жизнь главному герою романа Литвинову: «Дым, дым», — повторил он несколько раз; и всё вокруг показалось ему дымом, всё, собственная жизнь, русская жизнь — всё людское, особенно всё русское. Всё дым и пар, думал он; всё как будто беспрестанно меняется, всюду новые образы, явления бегут за явлениями, а в сущности всё то же да то же; всё торопится, спешит куда-то — и всё исчезает бесследно, ничего не достигая; другой ветер подул — и бросилось всё в противоположную сторону, и там опять та же безустанная, тревожная и — ненужная игра. Вспомнилось ему многое, что с громом и треском совершалось на его глазах в последние годы… дым, шептал он, дым…» (4, 175). Эти итоговые рассуждения Литвинова отдалённо перекликаются с завершающей идеей тургеневской речи о Гамлете и Дон Кихоте:
«Всё пройдёт, всё исчезает, всё рассыпается прахом…
Всё великое земное
Разлетается, как дым…
Но добрые дела не разлетаются дымом; они долговечнее самой сияющей красоты…» (11, 187). Тогда Тургеневу ещё виделся выход в добрых делах, ещё была надежда на Дон Кихота — теперь на это нет и намёка. Дон Кихоту нет места в мире.
Роман «Дым» вызвал всеобщее недовольство. Причины такового, правда, были различны — в различных слоях общества. Проспер Мериме писал: «Я слышал, что санкт-петербургская аристократия негодовала при появлении романа; она увидела в нём сатиру на себя, тем более обидную… что изображение отличалось большим сходством с оригиналом»