В другом месте он рассказывает, что согласно видению одного подвижника царь-арианин Феодорик был брошен в ад и называет это справедливым, поскольку Феодорик убил двоих православных
122. Крайне трудно поверить, что святитель, придерживавшийся таких взглядов, вдруг расчувствовался от вида общественных построек и стал молиться о спасении язычника, в правление которого были убиты гораздо более чем двое христиан. Нам кажется, что мы должны больше верить самому святому Григорию, чем «неким римлянам», жившим через сто лет после его смерти.
Стоит отметить, что ни в житии святителя Григория Двоеслова, составленном преподобным Симеоном Метафрастом, ни в житии, составленном святителем Димитрием Ростовским, не упоминается эпизод с молитвой за Траяна, хотя он был хорошо известен как на греческом Востоке, так и на Руси. Есть все основания полагать, что данное сказание не было включено потому, что святые агиографы не признавали его подлинным. Впрочем, некоторые святые отцы упоминали эту историю, не подвергая сомнению ее достоверность — свт. Марк Эфесский, прп. Иосиф Волоцкий и свт. Филарет Московский.
Но по нашему мнению эта история, — даже если допустить ее подлинность, — в действительности служит против той идеи, которую ею пытаются подтвердить. Данный случай в житии представлен как свидетельство особого молитвенного дерзновения святителя Григория, и подается как исключение, подтверждающее то правило, что некрещеный чужд спасения и после смерти пребывает душою в аду. Если бы правы были последователи лжеучения о спасении без Христа, то тогда ангел, явившись святителю, сказал бы, что его молитвы излишни, поскольку Господь уже давно обратил и крестил душу Траяна в аду, или что Траян невидимым образом своими добрыми делами еще при жизни незаметно для себя вошел в состав членов гонимой им Церкви, или нечто подобное.
Если бы вера в то, что «хорошие язычники» могут спастись своими добрыми делами, была исконной верой Церкви и, соответственно, верой святителя Григория Двоеслова, то откуда плач по Траяну? Эти «ручьи слез», упомянутые в житии, возможны лишь при глубоком осознании трагедии вечной гибели язычника, непросвещенного святым крещением. Если же и помимо Церкви можно войти в Царство Небесное, то тогда в посмертной участи Траяна нет трагедии, не о ком скорбеть, незачем молиться и проливать ручьи слез. Святитель Григорий в таком случае, рассматривая постройки и выслушав историю про вдову, просто напомнил бы себе о том, что за свои добрые дела Траян уже достиг спасения, и с ним «все хорошо».
