— Шиана, воду для омовения и ужин, — сказал патриций, проследив за взглядом валькирии.
Шиана изогнулась в грациозном поклоне и исчезла в темноте. Отпустив валькирию, Маркус невольно отряхнул руки одну о другую.
Риана стиснула зубы.
— Как твоё имя? — спросил даэв.
— Риана, — процедила рабыня и в упор уставилась на Цебитара.
Маркус поднял брови. Кое-что в именах валькирий он всё-таки понимал. И прозвучавшее слово не было похоже ни на одно из них.
На пороге снова показалась Шиана. На сей раз следом за ней шёл управляющий. Шиана несла в руках серебряный поднос с едой, управляющий — небольшую умывальницу, тоже серебряную. Когда взгляд его натолкнулся на валькирию, римлянин на секунду замер, но ничего не сказал. Риана, которая была по горло занята собственными ощущениями в постепенно оживающих конечностях, всё же заметила эту секундную заминку, но лишь стиснула зубы и ответила упрямым взглядом.
— Что-то ещё, господин? — спросил управляющий.
Маркус только махнул рукой, отпуская обоих. Он сел на край кровати и поставил на колени умывальницу. Взял в руки губку и повернулся к Риане. Патриций, конечно, предпочёл бы оставить это унизительное занятие слугам, но опыт с лекарем показал, что это бесполезно.
В сопровождении пристального и недоумённого взгляда Рианы, он поднёс губку к рваной ране на плече пленницы и легко коснулся её края. Риана вздрогнула. Маркус перевёл взгляд с раны на её лицо. Оно не выражало ничего.
— Очень больно? — спросил Маркус, без особого, впрочем, сочувствия.
— Обычная рана, — ответила Риана, и Маркус отметил про себя, что рабыня больше не язвит.
Маркус отвернулся и ещё раз аккуратно коснулся раны с другой стороны. Губка оставляла на коже, покрытой толстым слоем грязи, заметный светлый след. Маркус отжал её и, снова намочив, повторил движение.
— Лекарь сказал правду? — сухо спросила Риана.
Маркус приподнял взгляд и поднял брови.
— Придётся… — она сделала паузу, — удалять?
Маркус честно пожал плечами. В медицине он понимал примерно столько же, сколько не понимал в лошадях.
Риана перехватила его руку, державшую губку. Валькирия поймала его взгляд.
— Пожалуйста… — Риана прокашлялась. Слова давались ей с трудом, но не потому, что она была слишком слаба. Одно за другим приходилось произносить те слова, которые она с трудом могла бы сказать даже другой валькирии, — пожалуйста… господин… разрешите мне посмотреть, — Маркус непонимающе глядел на неё, — зеркало…. Дайте зеркало.
