моей жизнью на долгие годы. Потому что попробовав на вкус жизнь в составе «ТБД», я уже не мог от нее отказаться. А поскольку сегодня проходил другой тест — впишусь я в группу или нет, — я решил не страдать херней.
Успех любой музыкальной группы частично зависел от ее сценического обаяния. Неважно насколько хорошо ваш альбом. Если перед тысячами зрителей вы облажались и не дали им зрелища, то следующий тур будет провальным. С этой мыслью я неспеша направился к Вайперу. Увидев, что я шел в его направлении, темные глаза Вайпера вспыхнули.
Не упуская ни единой детали, он пристально смотрел за моим приближением, пока его пальцы безумно быстро перемещались вверх и вниз по грифу его электрогитары Fender Telecaster. Вот поэтому-то Вайпера и называли одним из величайших гитаристов нашего времени, он был настоящей легендой. По словам Имоджен каждый человек на планете считал его «красавцем и плохим парнем» или кем-то в этом роде. И теперь, стоя перед Вайпером лицом к лицу, я подумал, что, возможно, это правда. Пронзительный взгляд, щетина, четко очерчивавшая линию волевого подбородка, и самоуверенный рот, определенно делали его притягательным.
Стоп. Что? Да ну! Он мог быть притягательным для моей сестры или кого-нибудь другого. Но не для меня. Я не рассматривал губы другого парня. Я просто сосредоточился на том, чтобы склонить на свою сторону единственного человека, который в принципе смог бы мне помешать стать в этой группе солистом.
ГЛАВА 8
ВАЙПЕР
Охренительно... После многих лет гастролей с Трентом в качестве солиста и работы в окружении одних из самых талантливых в мире музыкантов, меня сложно было чем-то удивить. Редко кому удавалось заставить меня потерять дар речи от чьей-либо способности контролировать целый стадион зрителей. Еще меньше меня впечатляла попытка кого-либо петь слова, в которые я вложил сердце и чертову душу.
Но с момента, когда Хейло открыл рот и начал исполнять в своей манере песню за песней, он полностью завладел моим вниманием, и я понял, что это будет большой, просто офигенной проблемой.
Пока я играл вступление ко второй композиции из альбома «Рассвет» — простое арпеджио из шести нот, — повторял его и модулировал педалью, Хейло вытащил из стойки микрофон и повернулся в мою сторону.
Впившись в меня своими светлыми глазами, он будто оценивал и решал, нужно ли оставаться на месте или подойти ближе. И когда парни из группы присоединились к нам и бит по-настоящему начал пульсировать, на Хейло он, похоже, подействовал, как призыв к действию.
