Ангелина глядела на эту бледную, печальную женщину и ощущала, как в груди зарождается какое-то странное чувство к Герману. Она перевела на него взгляд — казалось, он улыбался. Значит, вот в чем причина его теперешнего состояния. Герман спас ребенку жизнь ценой собственной жизни, — а такой поступок говорит о многом. Смог бы Альберт поступить также? А она сама? Ангелина вздохнула, пытаясь сдержать слезы, набежавшие на глаза.
Почему же раньше она не разглядела красоты его души? Почему придавала значение только внешнему, а не внутреннему? Быть может, события сложились бы иначе, завяжись между ними крепкая дружба… А теперь, теперь же он навсегда потерян для нее!
— Я уже не смогу поблагодарить его, — ворвался в ее мысли голос женщины.
«А я не смогу сказать, как он мне дорог», — добавила про себя Ангелина и нервно прикусила нижнюю губу.
— Как вы думаете, есть ли еще надежда на то, что он придет в себя? — спросила женщина и серьезно посмотрела на Ангелину.
— Надежда… — задумчиво произнесла она, сделав паузу, точно пробуя это слово на вкус. — Только надежда дает нам силы жить дальше. Нельзя ее терять…
Это был ответ на вопрос? Скорее, мысли вслух. Страшные, панические мысли. В глубине души Ангелина не была уверена в том, что Герман придет в себя. Все кругом твердили одно и то же: «Его уже нет», «Он безнадежен», «Шансы малы»… Но Ангелина запрещала себе думать о плохом. Надежда на лучшее давала ей силы идти по этому пути дальше. По пути самоотверженной любви. Любви к ближнему.
— Вам нельзя здесь находиться! — В дверном проеме показалась возмущенная медсестра.
— Уже ухожу, — отозвалась женщина и бросила прощальный взгляд в сторону Германа. Так обычно смотрят на людей, которых собираются проводить в последний путь. По телу Лины пробежал неприятный озноб.
«Они все его хоронят. Но он будет жить вопреки всему!» — подумала она, сжав кулаки.
— Вас тоже прошу покинуть палату, — настаивала медсестра.
Ангелине пришлось послушаться.
— До свидания, Герман, — воскликнула Ангелина и коснулась ладонью его пальцев. — Пожалуйста, останься со мной… — сказала она тише, поймав раздраженный взгляд медсестры. — Пожалуйста, останься…
Ангелина не сразу уловила легкое, как перышко, прикосновение. Кто-то едва ощутимо сжал ее пальцы. Ее сердце радостно содрогнулось. Неужели?.. Она подняла на Германа взгляд, исполненный надежды.
Его глаза были открыты.
— Ангелина… — прошептал он, и все теплые чувства, которые она испытывала к Герману, вдруг всколыхнулись со дна ее души, и, как белые голуби, радостно устремились на волю, покинув, наконец, темную клетку отчаяния.
