И снова холодное, острое, как нож, слово: «Ничего».
Я уныло побрел по скверу, который прилегал к театру. Накрапывал мелкий осенний дождь, и холодные капли уже скатывались по моему лицу. Я торопился скорее слиться с толпой, чтобы забыть эту встречу как сон. Видимо, это и есть тот самый момент. Вместе со звуком захлопнувшейся двери навсегда оборвалась та духовная связь, которую я почувствовал к рыжеволосой незнакомке.
Тогда я еще не знал, что у Господа есть на нас определенные планы. Не предполагал, что скоро окажусь на грани между жизнью и смертью, и что самым близким для меня человеком после матери станет именно она — моя рыжеволосая незнакомка. Оперная певица Ангелина Белоконская. Единственное, что удержит меня от последнего шага в вечность — ее искренняя молитва, заканчивающаяся одним словом: «Останься…»
Я не знал, что вскоре вернусь сюда. Скучный и неприметный, я вдруг стану завсегдатаем этого театра. Полюблю оперу. Полюблю Ангелину. Она выйдет из театра, одетая в синее платье, и солнце будет отбрасывать блики на ее длинные волосы. Впервые в жизни я потеряю дар речи. Буду стоять, как прибитый, у входа в театр с букетом цветов и восхищенно глядеть на нее. Она снова не взглянет, не повернет головы. Лишь слегка заденет меня плечом, и букет цветов угодит прямо в лужу.
— Простите, я не хотела вас задеть… У вас, наверное, должно было быть свидание? Я все вам испортила…
Ясные карие глаза наконец-то встретятся с моими, непослушная прядь упадет на лоб. Ослепительное пламя золотых кудрей, — только бы не сгореть!
— Вовсе нет… — скажу я. — Я несколько раз был на ваших выступлениях, и вот, решился, наконец, поблагодарить вас лично…
— Так значит, букет был для меня?
— Да. Для вас.
Ее губы тронет улыбка.
— Разрешите мне встретить вас здесь в следующий раз?
Она лукаво сощурится и скажет:
— Без цветов не приходите!
Наша история начнется с оперы «Орлеанская дева» Чайковского. История бескорыстной дружбы, которая перерастет… А перерастет ли? Ведь Ангелину ждет большое будущее. Буду ли нужен ей я — калека и обуза?
Ей предстоит сложный выбор…
У лилий — белизна твоей руки…
У. Шекспир
— О чудный сладкий сон. Ты со мной, милый мой… — Звучное сопрано парило в напряженной тишине, лилось свободно, заполняя все пространство. Стройная фигурка, облаченная в светлое платье, в ореоле длинных огненно-рыжих волос, казалась совсем маленькой и беззащитной со сцены.
— Ах, если б знала ты, — зазвучал бархатный баритон, — как тосковал я! И как страдал я!
