— Где мы?
— У выхода из театра.
Она обернулась и натолкнулась взглядом на коричневую дверь. Затем побрела в сторону пустой лавочки.
— Ты выбежала испуганная и заплаканная, — принялся рассказывать Герман. — Споткнулась и едва не упала. Я вовремя подхватил тебя.
«Какой стыд, — пронеслось у нее в уме. Она присела на лавку и принялась искать в сумочке пудреницу. — Никогда в жизни я не чувствовала себя такой униженной».
— Спасибо.
— Что случилось?
Ангелина поежилась: холодный ветер забрался за воротник. Герман, словно почувствовав, что она замерзла, тут же снял с себя шарф и заботливо обернул его вокруг ее шеи. Затем застегнул пуговицы ее пальто. Ангелина и не думала сопротивляться. Как хотелось ей в эти минуты чьей-то заботы, и внимание Германа пришлось очень кстати.
— Небольшая ссора — и только, — неохотно призналась она.
— Ссора с тем самым молодым человеком?
Ангелина бросила на него суровый взгляд. Эта тема была ей неприятна, и она не хотела развивать ее. Перед глазами все еще стояло искаженное яростью лицо Альберта, в ушах стучал его голос, полный злости, и Ангелина с досадой прикусила губу.
Она взглянула на себя в зеркальце и ахнула: тушь растеклась, помада была смазана. Несколько прядей выбилось из прически. До чего же ужасный вид! Лина устало сняла остатки макияжа ватным шариком. Пригладила непослушные пряди. Затем поднялась и сделала несколько шагов в сторону парка, прилегавшего к театру. Герман последовал за ней.
— Прости, мне не стоило затрагивать эту тему, — сказал он спустя несколько минут. — Если мое внимание тебе неприятно, я готов уйти.
«Нам больше не стоит встречаться, Герман. Я не принимаю твоего предложения. Более того, наша дружба вызывает ревность у моего молодого человека. Поэтому, пожалуйста, оставь меня в покое».
Именно эти слова, которые Ангелина приготовила заранее, пыталась она сказать все это время, но что-то постоянно останавливало ее. И сегодня они крутились в ее голове, когда она спускалась по лестнице в холл театра.
Но сейчас Ангелине не хотелось этого говорить. Более того, его внимание и участие было ей приятно. И она ответила:
— Наши беседы мне очень нравятся. Буду рада, если наше общение продолжится.
Она взглянула в его глаза. Оттуда, из глубины зрачков, из глубины души лился тихий и добрый свет, и от этого стало вдруг удивительно легко на сердце. Словно пытаясь продлить приятные мгновения, Герман вручил ей букет ярких, сочных гербер, которые она до сих пор не замечала. Тонкий аромат карамели, исходящий от цветов, идеально переплетался с октябрьской свежестью. Осенний день уже не казался Ангелине таким серым и унылым, как прежде. Срывался мелкий прохладный дождь, и Герман раскрыл большой зонт. Теперь они шли не спеша, наслаждаясь красотой природы. Ангелина перепрыгивала лужи, как ребенок, а Герман шел прямо по ним, чтобы ни на шаг не отступать от нее и не лишать ее укрытия. Идя вдвоем под зонтом, они ощущали особенную близость, да и сам мир вдруг стал каким-то другим — ярким, гармоничным, он словно проживал эту осень тихим счастьем.
