Автомобиль — старый АМО фыркнул мотором и остановился у навесов. Когда сговорятся о цене — подгонят, куда нужно для погрузки…
— Ты как? — спросил Митяй, подмигивая — вместе будем держаться, али врозь? Я что так, что так согласный…
Казак — его звали Митрий, как нарочно, пожал плечами.
— А вместе и сподручнее. Только я языка совсем не знаю…
— Это не проблема. Я тоже не знаю. Пошли…
* * *
Нарвались они довольно быстро…
Базар на Востоке — больше чем базар, и на базаре есть свои правила и законы. Базар — это и витрина, и что-то вроде мужского клуба, и место, где можно утолить самые экзотические свои желания. На базаре — часто торгуют женщины, мужчины сидят либо рядом, либо в чайхане, потягивая терпкий, вкусный чай. За редким исключением — мужчины на Востоке не привыкли работать. Как говорят на другом берегу, мужчина должен смотреть на небо, а не на землю[26]. На базаре — каждое племя имеет свои, откупленные торговые ряды, в которых места передаются из поколение в поколение. У кофеен — на корточках сидят люди, переговариваются, внешне совершенно безразличные ко всему — но стоит только чему случиться, и базар станет в одно мгновение разъяренным ульем. Ворам здесь рубят руки, часто даже не дожидаясь формального приговора кади, исламского судьи. Благо — колода и топор всегда найдутся.
Митька Шалый — хорошо знал, что делают с ворами в мусульманских странах — все-таки в Одессе шалил, а на другой стороне ласкового Черного моря — Константинополь. Но это его, конечно же — не остановило.
Первый кошель он разрезал так виртуозно, что даже Митрий ничего не заметил. У него была писка — заветная, испытанная — не монета с заточенным краем, а половина лезвия станка Уилкинсон Сворд. А насчет кошельков здесь были точно лохи, не то, что на Привозе. Там не то, что в карман поглубже суют денежку — там еще и руку на нем держат. И все равно умудряются воровать.
Только на третьем кошеле — Митрий заметил неладное. Толкнул блатаря в плечо.
— Э… ты чего?
— А? — Митька сделал вид, что не услышал.
— Ты чего творишь зараз, а?
— А чего?
— Э… нет. Я воровать не желаю. И тебе не дам…
— Иди сюда…
Митька — толкнул молодого дубоватого казака в сторону, прижал к стенке.
— Ты чего — а? — пошел в наступление он — кто тут ворует?
— Да ты и воруешь!
— Я ворую?!
Надо было знать одесских воров — они и взятые на кармане будут клясться — божиться, что просто перепутали чужой карман со своим…
— Ты воруешь!
— Где ты видел, что я воровал? А?
