— Я думаю, ты это выяснишь. – Он протянул руку и легонько потянул прядь моих волос.
— Я не готова умереть, Оуэн. – Я уверенно посмотрела на него. – Я только решила начать жить.
— Я никогда не совру тебе, Ава. – Он понизил голос, как будто мы были не одни. – Я не знаю, что случится дальше, но приложу все усилия, чтобы убедиться, что ты проживешь свою жизнь, как тебе хочется.
— Почему? – Я всегда была хороша в том, чтобы задавать вопросы, когда не должна.
— Я не знаю. Может мне нравится принимать вызов и делать что-то новое. – Он сделал паузу. – Или, может быть, я просто хочу увидеть тебя счастливой. Я скучаю по той улыбке из кафетерия.
Я понятия не имела, как на это ответить. Вместо слов, я потянулась и поцеловала его в щеку. Его щетина коснулась моей кожи и я боролась с желанием завернуться в него и уткнуться в шею. Я знала, что должна стыдиться влечения к мужчине, для которого убийство это работа. Знала, что должна попытаться сбежать от него и направиться в полицию. Однако…
Однако, я все еще была здесь, доверившись мужчине, которого встретила, в то время, когда он пытался убить другого. Было что-то серьезно не так с моей способностью принимать здравые решения, но я не чувствовала, что должна что-то менять.
6.
Ава
К тому времени, пока на улице стемнело, у меня уже ехала крыша. Здесь был телевизор, но ничего не могло привлечь моего внимания. Оуэн все еще ничего не слышал от своего контакта и особо не разговаривал. Я чувствовала, как он полностью погрузился в свои мысли. Может, планировал свержение правительства или кражу чьего-нибудь рожка с мороженым. Хорошо, я на самом деле не думала, что он хочет украсть чье-то мороженое, но, честно говоря, не была уверена, что творится в его голове.
Так же я не была уверена, что творилось в моей голове. Я металась вперед и назад между попытками выяснить, что бы сказала полиции и как я могла бы связаться с Тесс, не привлекая ненужного внимания. Пистолет, что дал мне Оуэн, лежал на подлокотнике кресла, в котором я сидела.
Воображение взяло верх надо мной, и я размышляла, для убийства скольких людей использовали этот пистолет. Но, когда здравомыслящая часть меня сработала, я перестала об этом беспокоиться. Те люди были мертвы и мне нужно защитить себя. Жестоко? Может быть. Только от этого не становится менее правдивым. И сожаления об этом ни к чему не приведут, только омрачат мою потребность обеспечить себе безопасность.
Кроме того, я уверена, им уже все равно.
