Макс снова хватает меня за горло, рывком приблизив к себе так, чтобы он смог поцеловать меня в шею. Его тяжелое дыхание касается моей кожи, моего уха с каждым жестким толчком, и это чувство вызывает мурашки, расползающиеся по моей коже. Его пальцы скользят вокруг моего горла, пока он не обхватывает руками мой подбородок, и со стоном он притягивает меня для следующего грубого, разгневанного поцелуя. Макс трахает меня так, как будто хочет убить меня, хотя целует, будто хочет любить меня. В ту секунду, когда он отпускает моё горло, его руки шлёпают по моей заднице, и он глубже входит в меня, затем хватает меня за бёдра так сильно, что я знаю, что завтра у меня будут синяки. Как будто он не может иметь меня достаточно сильно. Макс танцует на этой тонкой, хрупкой грани между удовольствием и болью. Я стараюсь не отстраняться от него, потому что пока больно, чувствуешь себя невероятно.
Это офигенно. Просто и ясно.
Макс глубже впивается пальцами мне в бёдра, когда его темп нарастает. На моей пояснице появляется испарина, и я не могу остановить стоны, которые продолжают слетать с моих губ, моё тело сжимается. Ещё один звучный шлепок по моему заду, и он снова наматывает мои волосы на своё запястье и тянет голову назад прямо перед тем, как застывает позади меня, издавая стоны и изрыгая проклятия.
Я оседаю на кровать, отчаянно пытаясь перевести дух. Моё сердце стучит, тело невесомо. Макс ложится рядом со мной, не отводя взгляда от моих глаз. И так мы лежим в тишине, спрятавшись в тёмном укромном месте в этом доме, как будто всё так и должно быть. А в голове я цитирую строчку из произведения Пабло Неруды: «Я люблю тебя так, как определённые тёмные вещи заслуживают быть любимыми, тайно, между тенью и душой».
Макс притягивает меня к своей груди. Я лежу, слушая ритмичные удары его сердцебиения, и провожу пальцами по его руке, по его татуировкам. Я влюблена в человека, которого мне следует ненавидеть, и я верю, что он влюблён в того, кого должен убить.
Повседневные вещи вокруг становятся темнее. Я не уверена, насколько темнее это может стать. Всё, сделанное в тени, в конечном счёте, выйдет на свет, и вместе с этой полосой света появится какое-то подобие свободы для меня. Будет ли эта свобода смертью или побегом.
По правде говоря, часть меня хочет смерти, потому что, хотя я и могу сбежать отсюда, я никогда не сбегу от той власти, которую Макс имеет надо мной. И в одном я уверена, пока я лежу в его объятиях, что скоро что-то изменится, потому что перед рассветом ночь всегда темнее всего.
