С самого начала, доехав почти до границы с Францией, припрятал в тайнике свои девайсы. Потом уехал в Астурию и поступил работать в механические мастерские при металлургическом заводе.
Русский, а в то время Россия ассоциировалась со словом революция, пришелся ко двору местным анархистам, участвовал с ними вместе в нескольких налетах, обговорив свою долю и объясняя желание ее получить необходимостью добраться до Родины и с партией оружия.
Лицедействовал как мог по-другому, денег на открытие дела или даже на минимальный срок проживания в Париже не заработаешь. Ввел в обиход балаклавы — вязаные шапочки с прорезями для глаз и рта, очень не хотелось любоваться на свои портреты, развешанные по всем полицейским участкам.
Это было восхитительно, адреналин хлестал через край, и практически безопасно. Создавалось ощущение что все играли в игру, анархистам нравилось стоять в красивых позах с оружием, кассирам — выглядеть испуганно и помогать грузить чужие деньги в мешки, некоторые дамочки ухитрялись в процессе отвешивать комплименты бандитам, случайные прохожие и посетители просто наслаждались своим участием в процессе. Пресса смаковала подробности, полиция грозила карами вселенскими, в общем, все были при деле.
К сожалению, продолжалось это не долго, осведомители не дремали и через четыре месяца пришлось уходить на нелегальное положение, хватило ума перед поступлением на работу отрастить бороду с усами и выправить документы на левую фамилию. Там в подполье познакомился с будущей легендой Каталонии и всей Испании тогда еще молодым и зеленым Буэнавентурой Дуррути[13] с ним вместе поздней осенью нелегально перешли французскую границу.
Расстались в Марселе. Каждый двинулся по своим делам. Пару недель находился на нелегальном положении, затем в ноябре восемнадцатого, как и положено закончилась война. Сбрил бороду достал свои "настоящие" документы и выехал в Париж
Ах, милый Ваня! Я гуляю по Парижу —
И то, что слышу, и то, что вижу, —
Пишу в блокнотик, впечатлениям вдогонку:
Когда состарюсь — издам книжонку.
Про то, что, Ваня, мы с тобой в Париже
Нужны — как в бане пассатижи.
В. Высоцкий
Слякотью и грязью зимний Париж похож на нашу Северную Пальмиру — осенью, неуютно мокро противно. По приезду денег хватило на небольшую студию[14] и ренту, остаток финансов был не мал, но и не настолько велик, что бы чувствовать себя богатым человеком, так средний "буржуинский" класс. Меня здесь никто не ждал, и пришлось кропотливо искать подходы к людям весомым, с которыми можно начать дело.
