— Это здешние. Они помогают нам, приносят мясо в обмен на бронзовые поделки. Некоторые воины даже берут их женщин в жены. Что делать! Наше племя давно утратило чистоту крови. Кроме жрецов, — словно возражая кому-то, резко закончил Великий.
У берега их ждали две лодки с гребцами. Лодки вышли с отмели в океан и поплыли вдоль берега на юг. Берега дальше походили с моря на горные кряжи, хотя при ближайшем рассмотрении оказались не такими уж высокими. Их покрывали светлые леса прекрасных исполинских деревьев.
К полудню показалась длинная коса. Лодки проскочили через одну из промоин в ней и оказались в маленьком проливчике, в который впадала небольшая речка.
Поднявшись по тропинке, вьющейся по склону речного берега, жрецы углубились в лес. Меж высоких стволов заросли кустарника создавали густую, упругую изгородь; полянки высоких трав сухим ковром укрывали красноватую почву, кое-где обнаруживающую себя редкими плешинками. Речка сворачивала куда-то в сторону, унося с собой последнюю надежду на воду. Канва уже хотел было предложить сделать передышку, как тропинка сбежала вниз и уперлась в крепкий деревянный частокол. Из-за деревьев вышли воины с боевыми топорами, в высоких шлемах, украшенных свирепой мордой рыбы с человеческими глазами, что-то выкрикнули на неизвестном языке и, получив от Тотха ответ, расступились, пропуская жрецов к небольшим тяжелым воротам. За воротами тропинка превратилась в хорошо утоптанную дорожку, ведущую к крыльцу каменного дома странной шестиугольной формы.
Что это храм, Канва решил по привычной торжественности и таинственности обстановки. Мрак помещения разрежался единственным язычком пламени, а на куполообразном потолке горели звезды.
Едва различимый в темноте, Тотх шагнул вперед.
— Приветствую тебя, Великий Хранитель Мира. Я привел на твои суд и решение своих молодых учеников, поднявшихся на первую ступень знания.
Язычок пламени погас, и на его месте разгорелся огненный шар. Теперь стало видно, что это не храм, а скорее хранилище сведении о Земле и Небе. Звезды погасли и оказались нарисованными на потолке. На первых двух стенах висели обширные тканые полотна с текстами на священном языке, знаками, известными Канве по таблеткам, на других — изображения стран, морей и островов. Хранилище и чудесный светящийся шар поразили Канву меньше, чем человек, сидящий в углу на расшитых золотом подушках. Молочная чистота его одежды только подчеркивала огромные черные глаза и высокий лоб.
