Берлин с Вашингтоном соорудили из санкций айсберг, склонный к опрокидыванию.
Глобально демонизированного Путина разжаловали в правители «региональной державы» и, добиваясь глобальной изоляции, сами вытолкнули его в центр мировой сцены. После чего в западной политике санкций образовался тупик, и российская сторона выжидала удобного для себя форс-мажора. Едва натиск ИГ в Сирии породил поток беженцев в ЕС, сцена царского выхода была готова. Цель – изоляция путинской России – изначально неосуществимый стратегический парадокс. Стране, растянувшейся на десять часовых поясов, незачем было опровергать заявления американского президента о ней как о «региональной державе». Те, кто делал ставки на «выдавливание Путина из Кремля», сегодня проиграли. Но выиграл ли Путин?
Он элегантно выскользнул из западни, расставленной Западом. Соблазн сирийского выхода из украинского стратегического капкана сценически превосходен, но ведёт в новый капкан.
Сегодня Украина почти испарилась. В «глобальной повестке» всё, что опускается ниже пятого-седьмого пунктов, исчезает в роли значимого фактора, – но в реальности нет. И то, что цели американской политики санкций против России стратегически опрокинуты, не означает, что Россией достигнута хотя бы одна цель. А многосторонняя дисперсная гражданская война в Сирии реальна и российскими силами неразрешима.
Говорят о намерении «спасти Асада», но это лишь возможный бонус, а не стратегическая цель.
Ближневосточная сцена присутствия – вот главная цель. Оттого, едва на неё ступив, Россия уже не может уйти. Ловушка захлопнулась.
Выбранная опора сцены, неудачливый доктор Башар Асад, – политическая некондиция. Чем застрахован российский анклав интересов в Сирии, кроме уходящей натуры Асада (как на Украине – Януковичем)? В случае его падения алавитский анклав нельзя защитить одной авиацией, а кубанским казакам с ополченцами НБП путь в Сирию закрыт.
Система РФ повышает ставки, считая, что выигрывает в игре – но лишь увеличивает число игр, которые ведет, и этого не замечает. Симметрию двух гражданских войн, в Сирии и на Украине, легко инсценировать в российском телевизионном поле, но в реальном – никак. Размен заштатного Мариуполя на звучную христианскую Пальмиру дизайнерски элегантное, но не боевое решение.
Американские президенты могли бы рассказать российскому, как горько вести чужими руками гражданские «войны порученцев» при поддержке с воздуха. Такие войны интеллектуально сложней сухопутного столкновения – поле действий политически дробно. Даже в Донбассе картина оказалась куда сложней, чем «русские против бандер». В сирийской войне воюют меньшинства, которых некому защищать, кроме них самих. Даже для защиты алавитов Асада с его алавитской армией мало. А Россия «подавляющего большинства» не терпит меньшинств, не умеет с ними договариваться и их защищать.
