Закончив, я поднимаю голову. Дыхание мое тяжелое; такое чувство, что слова иссякли, и ничего большего я произнести не смогу. Все эмоции выплеснуты. Я опустошена.
Мне жизненно необходимо, чтобы Томас вдохнул в меня жизнь снова.
И мой взгляд снова мгновенно находит его. Он стоит выпрямившись и уже без сигареты, губы приоткрыты, а грудь тяжело вздымается от мощных вдохов и выдохов. Томас переполнен эмоциями. Мы с ним родственные души. Он чувствует то же самое, что и я.
Как только я закрываю блокнот и спрыгиваю со сцены, раздаются аплодисменты. Но сейчас до одобрения слушателей мне нет никакого дела. Мне нужно кое-что другое. Прикусив губу, я улыбаюсь, а потом бегу через весь зал под несмолкаемые аплодисменты, звук которых отскакивает от окрашенных в темные цвета стен.
Томас уже знает, что будет, поскольку, как только я подбегаю и запрыгиваю на него, даже не удивляется. Он прижимает меня к сильной груди, будто именно тут мое место. Будто мое тело — часть его, и когда нам приходится находиться врозь, это какое-то досадное недоразумение.
Мне хочется смеяться от счастья и от ощущения свободы. Чтобы Падшая на глазах у всех побежала к своему Огнедышащему, необходима смелость. Обычно люди любят публичное выражение чувств: держатся за руки и целуются. Но что я, что Томас — нет. Мы не такие. И не делали ничего подобного, когда влюбились друг в друга. Мы даже не знали, когда именно случилась эта влюбленность. Так что да, все это сплошное волшебство.
Томас крепко прижимает меня к себе, а я тяжело дышу, прильнув лицом к его шее, по которой пробегает еле заметная дрожь. Это из-за меня, я знаю. Но все равно не перестаю удивляться, что могу воздействовать на кого-то настолько сильно.
— Здесь нельзя курить, — говорю я.
— Ты что, не слышала? Я ведь попираю правила, — отвечает Томас и сильнее обхватывает меня руками.
Хихикнув, я выпрямляюсь.
— А я думала, у тебя встреча.
В его голубых глаза мерцает сдерживаемый огонь. И желание.
— Должна быть, да.
— Ты ее отменил?
— Как видишь.
Ахнув, я пытаюсь опуститься на ноги, но Томас мне не дает. Вместо этого он начинает идти со мной на руках. Я краснею. Он проходит мимо тех же столиков, что и я, когда бежала к нему, и направляется к выходу рядом со сценой. Аплодисменты давно прекратились, и я встречаюсь глазами с ошеломленными взглядами.
Просто отлично. Все они, наверное, думают, что я сумасшедшая.
Скривившись, я снова прячу лицо, прижавшись к шее Томаса, и гадаю, не исключат ли меня за подобную выходку. Тем временем он выходит на улицу. Со мной на руках, похожей сейчас то ли на обезьянку, то ли на паука, Томас делает несколько шагов по мокрому асфальту нью-йоркского тротуара и сворачивает в узкий переулок между двумя зданиями. Прижав меня спиной к влажной от царящей в городе духоты стене, он почти касается своими губами моих. От ароматов сигарет и шоколада я издаю тихий стон.
