Одиннадцать. Двенадцать. Тринадцать.
Почти беззвучный крик, поток воздуха, выходящий из её лёгких, — от чего по нарастающей сжимается низ моего живота.
Четырнадцать. Пятнадцать.
Мои ботинки достигают бетонного пола, и она начинает умолять.
— Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, — её слова приглушены кляпом, вставленным в её рот, но их легко разобрать, и каждая бездыханная мольба — это устойчивый рывок моего члена вверх.
Я закрываю глаза и опрометчиво вдыхаю аромат секса, что висит толстым и тяжелым слоем в холодном воздухе. Я могу ощутить его на моём языке. Он опускается вниз по моему пересохшему горлу как тёплый мёд и пробуждает зверя внутри меня. Того, кто жаждет этот нектар. Того, кто процветает во тьме.
Я щелкаю выключателем на стене, и голая лампочка с шипящим звуком освещает единственную скамью в центре комнаты.
Она именно там, где я её и оставил несколько часов назад.
Голая. Связанная. С кляпом во рту. Распластанная. Выставленная. Уязвимая.
Всё её тело дрожит. Её кожа туго обтягивает каждую тонкую кость. Её грудь быстро поднимается и опадает. Каждое ребро под её бледной, шелковистой кожей заметно и, кажется, вот-вот сломается. Она отчаянно моргает из-за ослепляющего её света, прежде чем на неё накатывает следующий вынужденный оргазмом, она плачет, и всё её тело выгибается подобно луку. Её спина выгнута и достаточно высоко приподнята от кожи скамьи так, чтобы я смог рассмотреть немного выделений на всей её припухшей плоти. Её руки и ноги напрягаются в креплениях, и я клянусь, что могу слышать, как её пересохшее горло разрывается от силы её крика.
Звук омывает меня как изящная симфония, и я закрываю глаза, смакуя его, ощущая, как все мои чувства оживают для пира, чтобы упиваться этим опытом.
Монстр, что живет под поверхностью моей кожи, скрытый под плащом нормальности, что я обычно ношу, и защищенный моим привлекательным лоском, цепляется за мою грудью, требуя освобождения. Он стремится изведать вкус нашей добычи. Он отчаянно пытается погрузить свои зубы в её плоть и объестся ею, пока его ненасытный аппетит не будет утолён.
«Пока нет».
Её тело оседает и дергается от отголоска произошедшего. Её спина медленно опускается на поверхность скамьи, когда твёрдая дуга, сотворённая из её гибкого тела, медленно расправляется под весом усталости. Обе её руки и ноги ослабли из-за ограничений, и её голова медленно крениться в бок, и струйка слюны стекает из-под красного шарика-кляпа, вставленного в рот и широко его раскрывающего. Слюна собирается в небольшую лужу, прежде чем скользит по её коже и стекает на пол, оставляя на ней вязкий след.
