С падением «Королевства» и использования всей добычи для финансирования моего второго виноградника и планирования третьего, я прибегнул к каждому оправданию, чтобы продолжить вести дела с Хантерами.
Начиная со дня, когда я преподнёс моему брату подарок (дня, когда я попытался восстановить мои отношения с Генри или Гримом, как он предпочитает называться теперь), предложив ему жертву, слишком многие мои мысли вращались вокруг мужчины, который должен появиться здесь с минуты на минуту.
Я не ожидал получить ничего кроме объединения сил с «Багряным крестом» и братьями Хантерами, тем более получить доверие и прощение моего собственного брата. Однако, когда мои глаза задержались более чем на мгновение на другом человеке (на Люке Хантере), не было никого более потрясённого, чем я сам. Я не чувствовал такого пьянящего и захватывающего толчка похоти долгое время. Я не хотел чувствовать это. С тех пор как потерял её. С тех пор как я потерял их обоих. Теперь я живу ради Алисы. Никого другого. Она — причина, из-за которой я функционирую. Она — причина, из-за которой я поклялся отомстить, и вместе с тем она — причина, из-за которой я продолжаю жить.
Алиса — моё искупление и возмездие.
Её мать была моим сердцем.
Её брат был моими костями.
Вместе, моя семья была моей душой, но всё, что у меня теперь осталось, — Алиса. У меня нет места для кого-то ещё. Моя грудная клетка вторит эхом смеха призраков и любви к маленькой девочке, которая думает, что её папочка прекраснее всех.
До него.
Люк Хантер являлся мужчиной исключительного воспитания и морали. Он выглядел так, словно мог стать следующим Королем Англии, с его необычно красивыми, почти аристократическими чертами, в костюме, сшитом на заказ и стоимостью в десять тысяч фунтов, который обтягивал его крепкую, спортивную фигуру, и с этим бодрящим чётким акцентом в низких тонах его голоса. Но внешность может быть обманчива. Другие может и не видят, что скрывается под его кожей, но я вижу. И по какой-то смехотворной дурацкой причине, это видит и мой член. Что совершенно нелепо, поскольку я ни с кем не спал с убийства моей жены. Она была всем для меня, и её потеря стала кинжалом в моей груди в течение очень долгого времени.
Должно быть кто-то и где-то чертовски прикололся от того факта, что моё долгое время молчавшее либидо сидит и грызёт локти, заметив мужчину. И не просто какого-то мужчину, а того, кто выпотрошит от шеи до живота даже просто за то, что осмелился посмотреть на него так, как я смотрю на Люка Хантера.
