Он еще раз дергает меня за руку, его пальцы такие теплые и сжимают мои. Мы поворачиваем за угол, и затем все летит коту под хвост. Габриэль поскальзывается, его ботинки насквозь промокли. Одна рука, будто ветряная мельница, взлетает вверх, он хватается за меня. Мой рот складывается в слово «нет!», но оно вырывается скорее писком.
Габриэль падает, его большее твердое тело валится, утягивая меня с собой. В моей голове все происходит в замедленной съемке, а в реальности все так быстро, что мы оба представляем собой переплетенные конечности и рухнувшие на землю тела.
Я приземляюсь сверху, и мои бедра оказываются прямо напротив его. Он выдыхает что-то вроде болезненного «уф!» до того, как обнимает меня сильными руками, фиксируя верхом на своем теле.
Дождь падает на нас сверху, и Габриэль несколько раз моргает, глядя на меня.
У меня выбило весь дух, и теперь я пытаюсь отдышаться.
— Бля.
И затем мои легкие просто отказываются работать, когда на устах парня появляется яркая усмешка, я вижу все его белые зубы и становлюсь ослепленной мужской красотой.
— Видишь? — бормочет он. — Твоя вина.
— Моя? Это ты упал. Ты и твои шикарные туфли.
— Шикарные, — насмехается Габриэль. Конец света наступает, когда он переворачивается. Мои плечи встречаются с мокрым тротуаром, а дождь заливает глаза. А затем Габриэль нависает надо мной. Не думая, я раздвигаю бедра, и его ноги оказываются между ними. И вот я оказываюсь под воздействием этого крепкого, высокого тела, прижатого к моему так сильно и тепло. Мысли летят кувырком.
— Ты меня отвлекла, — говорит он, и в его глазах мерцает жар.
Сейчас Габриэль настолько близко, что я ощущаю нежное тепло его дыхания, улавливаю запах его кожи.
Он двигает бедрами, и на один краткий миг его член оказывается напротив моей киски, затрагивая чувствительную точку и посылая по моему телу волну возбуждения и искры тепла. Мои бедра раздвигаются шире, и я ахаю. Боже, он такой толстый там, и, клянусь, более чем наполовину возбужденный. Или может, все это у меня в голове, потому что Габриэль уже вскакивает на ноги так легко, как свойственно только ему.
А я тупо валяюсь на земле с налившейся тяжестью грудью, твердыми сосками и влагой между ног.
Выражение лица Габриэля возвращается к нейтральному, но в его взгляде на меня есть нечто самодовольное. Ублюдок. Он протягивает руку и поднимает меня до того, как могу даже сообразить.
— А теперь прекрати путаться под ногами. — Ага, он определенно самодоволен и смеется надо мной. — Чай сам себя не приготовит.
