Она была в темнице. Одна. Ее отключили и опоили, чтобы она не получила доступ к магии. Она не должна была проснуться. Это она понимала.
Она смутно помнила, как человек говорил, что ей давали сильную дозу. Снотворное, наверное.
«Но чем меня опоили? Что могло отрезать меня от сил… от себя?».
Вопрос для другого раза. Ей нужно было сначала узнать, как давно она была тут, и как выбраться. Не очень долго, или она уже стояла бы на суде… или была бы убита. Двор Элейзии решит, что ее нужно убить.
Суженая принца за день оказалась предателем. Шум, суета, огонь, камни. Она уже не была их милой будущей принцессой, как было днем.
«Так почему я еще тут? Дин».
Она подавила мысль. Нет. Дин не спасет ее. Его взгляд. Вряд ли Дину было дело до того, лишится ли она головы.
Но она ощущала вес на пальце.
«Почему он не снял кольцо?» — камень сиял в луче света. Если ему было плевать на ее жизнь, кольцо должно было пропасть. Но она не знала ответ на этот вопрос. И на другие вопросы.
Сирена провела дрожащими пальцами по волосам, пытаясь придать себе прежний вид гордой и благородной девушки, которая могла призвать ураган, чтобы побыть с любимым, и остановить, чтобы спасти его. Ее кусочек отломился, пока она лежала на полу темницы.
Любовь была глупой и слабой.
Любовь была разрушением.
Любовь губила.
Гордость, честь, власть, контроль. Это нужно было взращивать в себе. Ради этого стоило жить и умирать.
Теперь она знала. В этот раз все будет иначе.
2
Сосуд
Сирена услышала топот сапогов, спускающихся по пыльному коридору к ее темнице. Ключи звякали о ногу мужчины. Но она ощутила свежий запах — мыло и сандал. Этот запах она помнила. Дин.
«Он идет, чтобы подавить меня или чтобы увести?».
Она поспешила встать, прислонилась к стене напротив. Она убирала песок и грязь из — под ногтей, изображая спокойствие.
Когда Дин добрался до ее двери, он вздрогнул, увидев ее стоящей и в сознании. Она не подняла голову, видела его краем глаза. Он осунулся, выглядел изможденно. Хоть он был чистым, его одежда была мятой. Грязь покрывала сапоги. Он не расслаблялся после смерти родителей. Если бы она не злилась, пожалела бы его. Но она ничего не ощущала.
— Ты проснулась, — хрипло сказал он.
— Какой наблюдательный, — процедила она.
— Ты… ты не…
— Я не должна была проснуться, но это произошло.
Он впился в нее взглядом так пылко, что она не могла избегать этого. Но Сирена не подняла голову. Она не собиралась радовать его.
— Сирена, я…
— Когда мой суд? — рявкнула она.
