«Малые хвостики» оказались крошечным хуторком дворов на пять. Скособоченные избы плотно вросли в землю и пугали одним своим видом. А уж вонь, доносящаяся через распахнутую дверь, вовсе сбивала с ног.
– А я думала, это мы с мамкой худо живем. Понять бы зачем я тут?
Огонь, заведший в такую глушь, резко лишился доверия. Уж точно ясно, что Дарена тут быть не может. Да и того, кто подскажет дорогу, – тоже вряд ли. Сведущие в путях Зверя отшельниками живут. А тут с двадцатку сохатых наберется. Маловато – для хутора, многовато – для сведущего.
Нюра с недоумением прошлась по единственной улочке, постучала в избу, что выглядела чуток приличней остальных.
– Чаво надо? – замурзанная бабища так глянула, что лютая пожалела о приходе.
Ежели подумать, двадцать сохатых – ой как, много. Одолеть одну странницу у них сил хватит.
– Молоко, яички продаете? – заискивающе спросила она.
– Самим мало! – рявкнула та.
От сильного хлопка изба заходила ходуном. Нюра опасливо отодвинулась и побрела прочь. Спрашивать о сведущем после не ласкового приема боязно. В остальные халупы – даже заглядывать не стала.
Она бездумно брела. Цель похода по-прежнему оставалась призрачной и неясной. Царство Зверя – место, о котором все слышали, но никто не видел. А как найти дорогу туда, где ныне живущие не бывали. Так незаметно и добрела до развилки.
Дальше дорога разделилась на три ветки. Одна вела к основному трактату, другая к соседнему хутору, что виднелся уже отсюда, но взгляд тоже не радовал. Десяток изб и две улицы – невелика находка. С Гуторенками уж точно не сравнить. Третья дорога вела в лес.
Густой ельник перегораживал путь. Ветки угрожающе колыхались. То и гляди дотянутся и глаза выткнут. Из глубины чащи раздавался глухой рокот. Нюра замерла в нерешительности. Елки, словно почуяв страх, заметались сильнее. Все бы ничего, да ветра-то нет, хотя погода мерзкая, и то и дело накрапывает мелкий дождик. Так отчего же деревья гнуться чуть ли не до земли?!
– Прочь! Прочь! Прочь! – пронеслось над дорогой.
Нюра нахмурилась. Голос такой же отстраненный, как и раньше, но интонации явно женские. Кто бы не гнал с выбранного пути, он обзавелся союзниками. Союзницей! Мужчину лютая бы пережила. Но женщина… Нюра сморщила нос, исподлобья оглядывая окрестности, и решительно ломанулась в колючие заросли.
– Сама разберусь. Без нечистых, – буркнула она, раздвигая низкие ветви.
Заросли закончились до того внезапно, что сердито пыхтящая Нюра упала. Густая грязь комьями повисла на одежде и ладонях. Лютая кое-как встала на карачки и поползла. У самого края месива, не удержалась и шмякнулась еще раз. Выбраться-то она выбралась, но в каком виде?!
