— А если бы не она? — В удушающей тишине голос набрал решительность, вырвавшись из цепких лап паники. — А если бы не было никакой Юли? Что тогда? — Мучительно скривилась. — А если бы не сейчас, а раньше, год назад? Что бы ты сказал мне тогда?
— И даже тогда я бы сказал тебе «нет».
Его голос звучал спокойно и ровно. Настолько, что отрезвил мгновенно.
— Почему?
— Да потому что я на х*р не нужен тебе. Ни год назад не был нужен, ни сейчас.
Андрей спиной к стене приткнулся, оставляя позу максимально свободной, Рита так и осталась стоять посреди комнаты. Тот самый момент, когда внутренне чувство потерянности полностью отображается внешне.
— И что же мне теперь делать? — Втянула она голову в плечи, глядя куда-то в пространство. Андрей это её состояние понимал и давить уже не смог. Выдохнул, руки на груди скрестил, отрицательно покачал головой.
— Не знаю. То есть, наверно, я должен сказать, что-то вроде: возвращайся и живи своей жизнью. Не той, что себе придумала как-то вдруг, совершенно забыв предупредить об этом людей, которым не безразлична. Я не об этом. А к той жизни, к которой привыкла, которая тебе нравилась. Я должен был это сказать, я именно это сказать и хотел. Все твои истерики мне придурью показались, Рит, честно. Сейчас вижу, что ошибался.
— Я совершенно потерялась. И это давно произошло. Не год и не два. Больше.
— Ты болеешь, солнце, я вижу. Тебе плохо. Тебе больно. А выбор всегда мучительный. По-другому и не бывает. Ты же знаешь.
— Знаю. В прошлый раз тоже было больно. Но тогда я совершенно точно понимала чего хочу. А сейчас…
— А что изменилось сейчас?
— Все от меня чего-то ждут, а я как в беспамятстве, как в бреду, оглядываюсь по сторонам, не понимая, с чего начать и в какую сторону сделать первый шаг.
— А по-другому не пробовала?
— Как?
— Закрыть глаза и доверится инстинктам?
— Закрыть глаза? Мне, наоборот, открывать их страшно. Чтобы увидеть, что позади творится, чего уже наделать успела…
— Ты мне не расскажешь?
— Что?
— Не знаю… Что случилось, например…
— Случилось?
— Ведь от чего-то же ты сбежала!
— От себя…
— Воду мутишь, солнце. На прямой вопрос ответить не хочешь. Так, о чём с тобой тогда говорить можно?
От стены оттолкнувшись, Андрей со всей тяжестью прожитого дня на матрац рухнул. Рита положение не изменила. Лишь ещё больше поникла.
— Дело не в вопросе, Андрей, а в том, что ответа на него у меня нет.
— А, знаешь, у меня тоже. — Усмехнулся он, на бок перекатившись. Локоть подставил, чтобы приподняться и самому себе признался, что образ «бедной овечки» не оценил. Оттого голос повысил, мягкие нотки из тона убрал. — И никто, кроме тебя самой, ответить не сможет. Хотя… я могу предположить, ведь так?
