Да, вопросов оказалось слишком много, и Петр был не в силах на них ответить. Зря он обидел Глеба, может быть, тот мог что-то увидеть, нечто такое, что Петр пропустил. Как же неприятна была эта мысль. Но делать было нечего. Он стал собираться, больше на месте преступления смотреть было не на что.
— Доктор, а ее точно убили здесь? — последняя соломинка. Надежда, что тело сюда принесли, чтобы запутать следствие. Тогда его версия с мошенничеством могла бы еще пожить.
— Точно, Петр Сергеевич. Положение трупных пятен …
— Я понял, спасибо, — Петр не стал дослушивать аргументы судмедэксперта. Всё было ясно. Вернее, не ясно было ничего.
* * *
— Доктор, поймите правильно, Вы — уважаемый человек, и я разговариваю с Вами только поэтому. Никакого дела Киры Солнцевой нет и быть не может. Обычное самоубийство душевнобольного человека.
— Но это не так. Вернее, так, конечно, это самоубийство, но она говорила правду, это точно. Я читал ее записи, она была права насчет всего.
— Даже если бы, теоретически, она и была права, то в живых не осталось никого из фигурантов этого дела. Кому Вы собрались что-то предъявлять?
— Но это не так, я знаю, я нашел одного …
— Доктор, пожалуйста, не тратьте мое время, — следователь явно начинал сердиться.
— Но Вы же можете проверить?
— Могу, но не буду, у нас хватает открытых дел. Копаться в том, что, извините, быльем поросло, нет ни желания, ни возможности. Вам показать, где у нас выход?
— Нет, спасибо, я найду дорогу.
— И мой Вам совет, доктор, — крикнул вслед офицер, — займитесь тем, что Вы умеете, помогайте живым, кому еще можно помочь.
Петр слишком устал, чтобы возвращаться в участок. Он вышел на улицу и остановился, чтобы подумать. Он решил поехать домой и привести себя в порядок после всех последних событий. В голове стучало. Погода была отличная, но она совершенно не радовала. Мысли о том, что он не продвинулся ни на шаг, брали свое. И не только эти мысли. Еще и то, что он чувствовал себя паршиво из-за Елены. Это не давало покоя. Наверняка, она надеялась на его помощь, а он так ее обманул. И сбежал, как трус. От этого было еще хуже. Петр понимал, что ему необходимо с кем-то поговорить, излить душу, поделиться всем тем, что накопилось у него внутри. Но он не знал, к кому можно с этим пойти. Чтобы выслушали, не давая советов, не обвиняя, просто выслушали.
Но такого человека в его окружении не было. Таким человеком была только Марта, но и ее он потерял. Ну вот, опять, думал Петр, снова эта хандра, от которой не хочется жить. Та самая хандра, от которой он раньше спасался с помощью спиртного. Неужели это было наивно, думать, что можно справиться самому? Неужели всё возвращается?
