Митя оценил новость первым:
— Пока, Олег!
— До свидания! — включился Михалыч и, закрыв за Олегом дверь, продолжил, — Что это с ним? Никогда не подозревал в нашем руководстве негативного отношения к алкоголю.
— Да мы с ним даже познакомились по пьяни, в «Папе». Просто решил, что мы приносим мало прибыли.
— Капиталист сраный!
— Михалыч, потише, тут везде камеры.
— Я знаю. Пусть слышит.
Умел Михалыч за секунду перевести любой конфликт в классовый. Этого у него не отнять.
Через месяц никакого чуда не произошло, и Олег уволил всю Митину команду. Кто-то остался в ожидании выплат долгов по зарплате, кто-то перебежал к конкурентам, а Митяй забрал из сейфа три трудовые книжки — свою, Тани и Михалыча. Потом выписал себе на прощание десятку премии и накрыл всему «Сибирскому производству» прощальный ужин. В какой-то момент Михалыч завёл «День победы», упирая на строчку «Праздник со слезами на глазах». И многие действительно пустили слезу. И по шальному рекламному рублю, и по весёлой офисной жизни, да и вообще по недолгому периоду «тучных нулевых», когда россияне поехали отдыхать из Тагилов в Турцию и Египет, начали покупать иномарки, брать ипотеки, носить почти настоящие итальянские шмотки и в целом повелись на гламур.
#2018
Кризис с греческого переводится как «суд». Примерно раз в 10 лет мировая экономика понимает, что к её огромному телу прилипло слишком много паразитов, даже не «мыльных пузырей», а надутых клещей, делающих деньги из ничего. И она, как шальной медведь, трётся спиной о дерево, безжалостно сдирая всё лишнее и присосавшееся. При этом фантомные боли этого большого тела столь же реальны, как и настоящие. Деньги — это бумажные надежды и страхи миллиардов людей, и в кризис это видно наиболее ясно. Почему завод сегодня стоит сто миллионов долларов, а завтра — десять? Потому что вчера в этот завод верило в десять раз больше людей. Ни золото, ни алюминий за несколько дней в десять раз хуже не стали. Изменилось отношение к ситуации.
В любой кризисной ситуации бизнесмен «режет» то, без чего можно обойтись. А это как раз реклама, пиар и прочие двигатели торговли и атавизмы развития. Кризис 2008 года прошёлся по красноярской прессе лесным пожаром. Из закрывавшихся газет и журналов бежали, кто куда — кто пресс-секретарями в крупные и средние компании, кто в пресс-службы разного рода администраций, кто в смежные профессии от написания рекламных джинглов до организации вечеринок. Вопрос «Быть или не быть?» встал достаточно остро. То же «Сибирское производство» кризис не пережило, оставшись только в памяти своих бывших сотрудников и рекламодателей. По некоторым оценкам, «идеальный шторм» 2008—2009 годов пережило только одно красноярское издание из трёх. В основном те, кто кормился из бюджета или выходил огромными тиражами и распространялся бесплатно. Особенно высока была смертность среди глянца. Перестала быть блестящей жизнь — перестала быть нужной такая пресса.
