– Разве мы не перешли на "ты"? Мне кажется, после таких интимных услу… манипуляций выкать немного нелепо?
Я прищурилась. Сарказм просто рвался наружу, и я ничего не могла с ним поделать. После вчерашнего ужина я уже мысленно похоронила свою будущую работу в "Ясном взгляде", а после происшествия в бассейне даже могильную плиту положила. Осталось только цветочки посадить и оградкой обнести.
Зачем все эти разговоры? Не стоило забывать о главном.
Я. Не. Вписываюсь.
– Не думала, что вы считаете лечение интимом. Даже боюсь спросить, как вы переносите врачебную помощь от Евгения Павловича. Уколы пониже спины, например.
Я это сказала?! Боже, я это сказала!
Рука Громова вздрогнула, и он едва не разлил содержимое чашки, из которой на этот раз не успел отпить.
– Вы забываетесь, Эвелина Алексеевна, – грозно заявил он, шваркнув чашкой о блюдце. Хрупкий фарфор треснул, и темно-коричневая жидкость выплеснулась на стол и растеклась по белоснежной салфетке.
Ну вот, обиделся. Нежный какой.
– Простите великодушно. Зато теперь мы снова общаемся на "вы". Это не так сложно, как вы думали, не правда ли? Кстати, если в первые сутки вам потребуется тональный крем или пудра, то, к сожалению, ничем помочь не могу – забыла их дома. – Я развела руками, пытаясь вложить в свой взгляд вселенскую скорбь. – Но уверена – другие претендентки с удовольствием поделятся с вами обширными запасами. И даже подберут подходящий вашей коже тон.
Гром дернулся, и я едва не сверзилась с табурета – мне показалось, что сейчас эти большие ладони с длинными красивыми пальцами сомкнутся на моей шее.
Меня спасло провидение, не иначе. На пороге кухни появился повар в белоснежной униформе и высоком колпаке. Он удивленно замер, уставившись на наш далеко не дружный дуэт.
– Доброе утро, – приветливо улыбнулась я и спрыгнула на пол. А затем придвинула Алексу коробочку и прошептала ему на ухо: – Можно наносить крем до пяти раз в день. Мне очень жаль, ваше величес… Александр Сергеевич.
И быстро потрусила к двери. Пришлось обходить повара, все еще пребывающего в ступоре.
– Мне тоже, госпожа Лазарева, – вслед донеслось ядовитое. – Удачи на первом этапе.
Я лучезарно улыбнулась, развернувшись на пороге, и едва вписалась в косяк.
– Будете болеть за меня?
Хотела подмигнуть, но решила, что за стеклами очков Громов моих кривляний просто не заметит.
Алекс не смог сдержать широкой зловещей ухмылки. Вкупе с наливающимся фингалом выглядело весьма пугающе. У меня сердце буквально в пятки ушло.
