Проклятие валькирии | страница 2



Повозка подскочила на камне и затряслась, попадая колесами в ямы на улице. Лужи под копытами лошади расплескивались в стороны грязными брызгами, хлюпала и почавкивала глинистая мешанина. Туман облеплял влагой с головы до ног, даже пробирался под плащ и худ. Гагар смотрел перед собой, задумчиво хмурясь. Словно то, что случилось в доме хозяина, как-то беспокоило и его лично. И видно, что ни слова из него не вытянешь — не настроен он на разговоры.

Они проехали между спящими еще по раннему часу домами Гокстада. Некоторые по-соседски жались друг к другу бревенчатыми стенами. Значит, там живут родичи. Другие стояли чуть наособицу — в городе много приезжих с других владений. Рунвид увидела вдалеке стену поместья конунга, вокруг которой и разрослась когда-то деревня — еще во времена его деда. А затем помалу появился и Гокстад. Снова задуло вдоль улицы с моря, но ветер унялся, когда телега свернула к дому Оттара. И как ни темно во дворе, а Рунвид почувствовала, как неспокойно внутри, и что там никто не спит.

Гагар словно проснулся, бойко спрыгнул наземь и подал руку. И не успел еще отогнать повозку, как отворилась дверь и сам хозяин вышел на порог, нетерпеливо вглядываясь сквозь предрассветный полумрак.

— Проходи, уважаемая, — он отошел в сторону, пропуская в освещенный только очагом дом.

Рунвид сразу почуяла запах дикой мяты и зверобоя, а уж потом донесся до слуха тихий стон и бормотание. Старший сын лагмана — Кюрри — сидел недалеко от огня на лавке, морщась от шума. Вежливо и почтительно кивнул Рунвид и потер усталые глаза. Вышла навстречу Уна, кутаясь в меховое покрывало. Уж чего и она не спит? Ей отдыхать надо, а то и самой помощь понадобится.

— Мы не знаем, что и делать, Рунвид. Она совсем плоха, — тихо проговорила хозяйка.

И кивнула на кровать у стены, в которой лежала рыжеволосая девушка лет пятнадцати. Вся мокрая от пота так, что даже ворот тонкой рубахи прилип к коже, а сквозь мокрую ткань — знать, хворую обтирали холодной водой — просвечивала ее небольшая грудь. Девушка шевелила губами, но слов было не разобрать, только шелестел сбивчивый шепот, казалось бы, лишенный всякого смысла. Ее мягкие, крупные черты искажала неведомая мука, глаза под прикрытыми веками закатывались, а на щеках, покрытых веснушками, застывали дорожки слез.

Рунвид подошла ближе и встала, когда словно изнутри ее ударило тугим сгустком темноты. Пронеслись в ушах отзвуки призрачных голосов. Девушка выгнула спину и сипло вскрикнула, зажмуриваясь.