— Фурия в аду ничто в сравнении с брошенной женщиной.
— Честно говоря, я, наверное, больше чувствую безразличие, чем ярость.
— Пока мы говорим о честности, должна тебе сказать, что одно низкопробное телешоу связалось с офисом.
— Телешоу? — сердце начинает бешено колотиться.
— Не волнуйся...они просто разнюхивали. Боюсь, это неизбежно. Мне сказали, что несколько богатых семей Восточной Азии, связавшись с Маркусом, обеднели на несколько миллионов. И шейх Ахмед среди них, конечно же. Думаю, выстроилась бы большая очередь, чтобы понаблюдать за кончиной Маркуса, если бы он уже не умер.
Это не новость. Не совсем. Она много раз намекала об этом раньше, хотя подтверждение вызывает неприятные ощущения. Именно поэтому меня чуть не арестовали; Маркус сделал меня партнером в своем бизнесе, даже не сказав мне, затем подделал мою подпись в нескольких мошеннических сделках. Только благодаря Сорайе, которая приняла незамедлительные меры, я смогла покинуть страну на самолете ее семьи.
— Я была бы в первом ряду, — прошептала я. — Боюсь даже представить, что было бы, если бы ты не вытащила меня.
— Тебе пришлось бы провести пару дней в очень душной тюремной камере, дорогая. И все. Твою невиновность было бы легко доказать.
Несмотря на это, я сбежала.
— К сожалению, подобные новости привлекают хищников.
— Как думаешь, что они ищут, эти журналисты?
— Пикантных подробностей, полагаю. Козла отпущения.
— То есть меня? — внезапно мне становится плохо. Страшно.
— Не переживай, дорогая. Все уляжется. Ты не виновата.
— Тогда почему я чувствую себя такой виноватой? — по-прежнему. Во многих отношениях.
— Вина в твоих генах, Фин. Выбрось это из головы. Ты вышла замуж за богатого человека. Ты считала, что он заработал свое состояние честным путем. Жил достойно. Не твоя вина, что ничто из этого не было правдой. Боже, я такая злая, что этот трус покончил собой! — ее последние слова звучат, словно она произнесла их сквозь зубы, за которыми последовал звук, похожий на рычание.
— Пожалуйста, не плюй на пол из итальянского известняка.
— А что? Разве я плачу тебе за уборку?
— Я все еще могу этим закончить, — говорю я, саркастически усмехнувшись.
— Юмористка, как всегда.
— Я не смеюсь, — отвечаю я, даже если и так. — Не могу понять, почему эти журналисты ищут меня, потому что, говоря серьезно, деньги заканчиваются.
— У меня есть твои драгоценности, — добавляет она. — Я могу их тебе отправить.
— Нет.
Мы уже обсуждали это. Я не знала, что нашему водителю, садовнику, горничной и повару не платили зарплату уже полгода.
