— Как там снежный вихрь?
— Прошлой ночью шел снег? — спрашивает Айви, поднимая глаза от своего напитка, ее взгляд скользит к окну и обратно. Ни я, ни Нэт не отвечаем. — Ради Бога, уже почти весна.
— Было, эм, хорошо, — отвечаю я, стараясь не улыбаться.
— Это было ласково и нежно или словно шторм?
— Серьезно? — невозмутимо спрашиваю я.
— Что? Я могла бы спросить, не было ли это большим отстоем.
Я качаю головой.
— Было хорошо, ладно? — мой голос обрывается на последнем слове.
— Сколько дюймов?
— А-а, Боже милостивый, — стонет Айви. — Прекратите. Я мучаюсь от похмелья, а не глухая! — она сутулится над своей кружкой, ворча что-то насчет хрупкого телосложения и попыток отдохнуть в комнате, заваленной трусами развратниц.
Так что, я отвечаю вполголоса.
— Высший балл по твоей шкале.
— Серьезно! — фыркает Айви, это восклицание, а не просьба о подтверждении.
— Прости, но все женщины в том баре трахали его глазами. Это было похоже на групповуху, так что, да, серьезно, — отвечает Нэт. — Я хочу узнать.
— Хватит, — ворчит Айви. — Я отправляюсь в кровать.
Мы все молчим, пока она нетвердой походкой покидает комнату. Хотя, как только дверь в спальню закрывается, Нэт сразу же возвращается к своим вопросам.
— Итак, это была ночь горячего и грубого секса? У него есть еще татуировки, кроме тех, что на руках? — она закидывает ноги на стул, скрестив их в нетерпении.
— Нет, не грубый. — Он был разным, но только не таким.
— Ох. Какая жалость, — говорит она, хмурясь. — Грубый секс иногда может быть... — я ожидаю, что она скажет что-нибудь бестактное, но она удивляет меня. — Морально очищающим.
— Нет, но он был хорош.
— Уверена, что так и было, — отвечает она, ее голос становится нормальным. — Ты встретишься с ним опять?
— Нет, думаю, он — турист. — Я делаю глоток из своей чашки, чтобы не дать себе что-нибудь добавить.
— Наверно, это разумно. Лучше не привязываться. — Я молча пожимаю плечами. — Но ты можешь вспоминать об этом перепихе, — говорит она, хихикая. — Это у тебя никто не отнимет.
Глава шестнадцатая.
Фин.
— Солнышко.
Позже, воскресным вечером звонит Сорайя.
— Райя, как дела?
— Великолепно, дорогая, провела последние два дня с мамой в Тегеране. — Ее тон выдает то, что скрывают слова. Она родилась в Сингапуре, росла в Дубае и является единственным ребенком очень состоятельной иранской женщины, которая, в свою очередь, является вдовой очень состоятельного иранца. Я полагаю, они обе считают, что им очень повезло в этом плане.
