— Думаю, нам с тобой пора немного поболтать, — говорит она, хрумкая эту гадость.
Это не совсем средство от похмелья.
Великолепно.
Глава шестая.
Фин.
Фу-у.
Время для небольшого разговора, и мой кофе остыл. Посмотрев на лицо Айви, я понимаю, что разговор будет более серьезным. Всю неделю она была тихой, и я думала, что это из-за большого количества работы, но теперь я задаюсь вопросом, может, она была погружена в раздумья.
Похоже, что разговор коснется последствий моих действий.
— Что случилось? — упрямо отвечаю я, прижимая остывающую чашку к своей груди. — Это по поводу лесоруба? — также известного под именем Рори; часть моего прошлого, о котором она не имеет понятия. Как ни странно, этот момент в начале недели, был одним из тех, которые заставляли меня вновь почувствовать себя почти человеком. Таких моментов не много, и происходят они довольно редко в настоящее время.
— Почему ты спрашиваешь?
— Не знаю. Может я вела себя неправильно.
— Как неправильно?
— Не как вдова, полагаю. — Проследовав за ней в комнату, я сворачиваюсь калачиком на краю дивана, пока Айви хмурится, а ее ложка на мгновение застывает в воздухе, прежде чем отправляется в ее рот. Затем, театрально закатив глаза, она скользит в кресло напротив и при этом бубнит что-то, что очень похоже на "неледихамичем".
— Что это было? — я почти не спрашиваю, завороженная розовыми и зелеными кусочками, балансирующими на ее ложке, и крошками — это зефир? — которые вот-вот станут перетертым месивом.
— Я сказала, — она прожевывает — никто не ждет, что ты станешь Леди Хэвишем (Леди Хэвишем — одна из главных персонажей романа Ч. Диккенса "Большие надежды". Прим. пер.).
— Я уверена, что она была брошена перед алтарем, а не овдовела, — отвечаю я, делая ненужный акцент на слове.
— Дело не в обстоятельствах, а в реакции. Ты не можешь законсервировать себя в двадцать шесть лет.
— Двадцать пять.
— Дурочка, у тебя день рождения на носу. И хотя Бог знает, мужчины должны быть за версту от твоего радара сейчас, честно, я была бы счастлива, если бы ты просто заглядывала в магазины время от времени.
— Я выхожу в люди. Во вторник я ходила на почту.
— Во вторник две недели назад. И это был последний раз, когда ты покинула дом. Почему бы тебе не начать снова бегать?
— Слишком холодно.
Она фыркает, прищурив глаза.
— Я не говорю, что это не естественно, твое поведение, потому что горе — это странная и ужасная вещь. Но, знаешь, ведь в какой-то момент ты должна начать двигаться дальше?
