— Ты слишком высокого о себе мнения.
Его губы растягивается в наглой улыбке.
— Тебе действительно пора перестать выделываться передо мной.
Глава двадцать третья
Рори
Ее глаза становятся большими, и, если не это заставляет мой член дернуться в своего рода первобытном желании, тогда я не знаю, что бы могло. Что в ней такого, что вызывает у меня желание позлить ее? Образно говоря, подергать за косички? Не хочу подвергать свою реакцию психоанализу или нести еще большую чушь. Поэтому решаю поцеловать ее, мои губы едва касаются ее. Задрав голову, она встает на носочки, кончики ее пальцев, которыми она опирается на столешницу, белеют от напряжения, в то время как ее губы просят настоящего поцелуя.
Поддразнивая легкими, как перышко, прикосновениями, я дотрагиваюсь до ее обнаженной кожи над поясом леггинсов. Черт побери, тихие всхлипы, которые она издает, чертовски меня возбуждают.
Сжав ее бедра, я разворачиваю ее к себе лицом и целую по-настоящему. С поддразниванием покончено. Пока что.
Сегодня на ее губах нет привкуса блеска для губ, но в ее вздохах все еще присутствует тот намек желания, пока мы целуемся. Я касаюсь ее губ, слегка прикусываю их, затем провожу языком, и она начинает дрожать в моих объятиях, представляя собой прекрасное зрелище.
— Вижу, сценарий повторяется, — говорит она между тихими вздохами, пока мои губы скользят по ее шее. Ее попка теперь в моих ладонях.
— К черту. — Это больше похоже на рычание, чем на слова. — Я хочу, чтобы ты видела чёртовы звёзды. Чтобы вознеслась так высоко, что могла дотронуться до них.
— О. — Она отстраняется от меня настолько, что я вижу ее слегка опухшие и покрасневшие губы, но недостаточно далеко, чтобы я убрал руки с ее попки. Ее волосы спутаны там, где я зарывался в них пальцами, из-под задранной футболки виднеется лифчик телесного цвета. Охренительно красиво. — Я...я имела в виду тебя. Секс стоя.
— Я трахну тебя, где захочешь, — я снова притягиваю ее к себе и быстро целую, а потом разворачиваю, и ее попка опять прижимается к моему паху. Наши ноги натыкаются на неровные плиты на полу, пока я подталкиваю ее вперед до старого деревянного стола и заставляю наклониться над ним. — Как насчет стола? — я сильнее прижимаюсь к ее заднице, спрятанной под хлопчатобумажной тканью, всего лишь несколько тонких слоев материала между мной и тем местом, где я хочу оказаться.
Господи, была бы она еще более горячей, мы бы уже оба сгорели от страсти.
