Справа, у разросшейся сирени, виднелась ещё одна разрытая могила. Поперёк её, зацепившись за края, лежала домовина, сразу было видно – сделана недавно, доски ещё белые. Сверху на ней угнездилась некая фигура в чёрном балахоне и надвинутом капюшоне, так что разглядеть кто это, или что это, было невозможно.
Фигура, оседлавшая гроб, этак беззаботно болтала ногами над ямой. Она даже чуть наклонилась вперёд, как будто старалась разглядеть нечто интересное в казавшей бездонной мрачной глубине могильного прямоугольного провала.
Вечер уже полностью вступил в свои права, но, было ещё достаточно светло и поэтому весь этот инфернальный ужас отчётливо видели глаза. Застигнутый врасплох, мозг отказывался осмысливать этот кошмар, но против воли тот вторгался в сознание Саввы расшатывая рассудок и внося панику! Конечно, для человека, так привыкшего к спокойному и вполне понятному восприятию обыденной жизни в здешних местах, воспрянувшая небывальщина за оградой кладбища, выглядела дико и страшно!
– «Откуда взялись могилы?! Здесь не должно быть захоронений, на кладбище давно не хоронят, а здесь за оградой и подавно! Ну, разве что каких-нибудь лихоимцев про́клятых зарыли в давние времена…» – лихорадочно заскакали мысли. Некоторый хаос в голове возник, явно в результате потери самообладания, при виде столь очевидного сюрреализма.
Он ущипнул себя за руку, нет, не сон это. Пункт первый, – больно, пункт второй, – след остался и явный синяк будет.
«О чём я думаю!? Должны, не должны, да от лукавого всё это наваждение!».
– Господи спаси и сохрани, – произнёс вполголоса отец дьякон и трижды перекрестился.
Уже сильно подозревая некий злой умысел какой-то нечисти, он развернулся было вернуться под защиту церкви, но понял – путь отрезан.
Там, где он только что прошёл, земля зашевелилась, вспучилась и, разрывая дерновину
«выросла» вертикально обитая лиловым бархатом, двухметровая домовина, вселяя зрительный ужас! Возвысился этакий кошмар и, вопреки всяким физическим законам, застыл в неподвижности, словно ожидая чего-либо, только с верхнего торца тихонько осыпалась трава и комья земли.
Рядом, ещё в нескольких местах, тоже загуляла земля, один за другим стали стремительно подниматься стоймя гробы, как будто выталкиваемые неведомой злой мощью не давая покоя усопшим.
Савватий не был героем, у него даже ноги подкосились от той слабости, которую вызывает страх. Собираясь ставить крест с Емельяновым, он переоделся у себя в келье, что находилась в отдельно стоящем кирпичном одноэтажном флигеле, и сейчас был, армейским языком выражаясь – не по форме одет!
