Я заметил здесь только одну дверь. Она была заблокирована столом, на котором лежал мешок с телом. Нужно было его отодвинуть, но я не решался, отчуждённо смотря в его сторону. Я понимаю, это единственный выход из этого помещения, который может вывести меня на свободу, но мне бы не хотелось тревожить мертвеца. Знаю, это звучит бредово, но находиться на столь близком расстоянии к сгнившему телу, чувствовать этот омертвевший запах плоти и сырости… Мне было не по себе даже от таких мыслей. Я противился, искал ещё какой-то способ выйти отсюда, но других вариантов не было, поэтому мне пришлось решиться на это. Со стороны подойдя к мешку, я наклонился к нему так близко, что едкий запах плесени вторгся так глубоко в лёгкие, заставив меня содрогнуться от кашля. Затаив дыхание, я в отвращении отвернул голову в сторону люка, схватившись за мокрые края стола. Крепко вцепившись за них, я дёрнул стол в свою сторону. В один миг он распался на две части, а этот мешок грузно упал мне под ноги, свалив и меня. Отстранившись от него, я быстро поднялся на ноги, в какой-то момент замерев перед мешком. Из него вывалилась рука, полностью покрытая слизью и обглоданная паразитами. Тошнота подкатила к горлу. Я еле сдержал это чувство. Подбежав к двери, я вцепился в мощную металлическую ручку, дёрнув на себя. Раздался жалостливый писк. Не поддаётся. Видимо, осела. Я дёрнул ещё раз, но ничего не изменилось, она лишь жалобно проскулила. Тогда я начал раскачивать её в стороны, приподнимая вверх, чтобы хоть как-то оторвать её от пола. От третьего удара проржавевший низ двери куском отвалился от неё, позволив мне легко отворить её. Холодный лесной воздух ударил по мне, едва не сбив с ног. Прикрывая глаза ладонью, защищая их от света, я сделал шаг вперёд, ступив на сырую от дождя землю.
Я всё дальше и дальше отстранялся от бетонного здания, оставляя его позади. Оно напоминало мне какое-то причудливое сооружение, чем-то похожее на огромный бетонный колодец, созданный как отдельный цилиндрический мирок, существующий у холодной реки. Под ногами приятно шелестела листва, щекоча мои ноги. Странно, но кроме гнили здесь больше не было запахов. Одно радовало — теперь я могу дышать, избавившись от удушливой влажности, что давила на меня совсем недавно. Этот мир не похож ни на один из всех мне известных. Он прогнил, испортился и отсырел, словно старое корыто, оставленное у воды, в полном отчуждении от жизни.
