Саша задумался.
— Не все ж такие амбициозные, как ты, — неохотно потянул он.
— Сань, ты просто ленивый! — бросил ему Пётр. — Хватит уже ныть. Поехали!
— О, теперь ты заговорил, как начальник, — ухмыльнулся Саша.
— Так ты поедешь со мной или нет, если всё срастется? — смягчился Пётр.
— Ладно, — согласился он. — Куда ж ты без меня, только я не буду работать сутками, как ты!
— А придётся, — усмехнулся Пётр.
Они вместе до самого вечера упаковывали Сашины вещи. Когда стемнело, Пётр ушёл домой. В квартире его опять встретила давящая пустота и одиночество, Юля гуляла с Лизой, и он сел ждать её. Пётр привык к их долгим вечерним разговорам — они его успокаивали. Но сейчас физически ощущал тоску, как будто ему отрезали часть сердца, в груди ныло.
Настроение было отвратительным. Пётр распаковал последнюю бутылку виски — никто не знал, что почти каждый вечер, когда становилось невыносимо плохо, алкоголь становился его спасением.
Он скучал и с грустью смотрел на телефон. Отправил Юле сообщение и погрузился в воспоминания, разбавляя их виски. Неожиданно ему позвонила Катя — у неё словно было чутьё, каждый раз, когда Пётр искал утешения в бутылке, она набирала его номер.
— Петя, привет. Давно тебя не было слышно. Мы уже дома в Москве. Ждём тебя на следующей неделе. Ты ведь третьего к нам прилетишь?
— Ага.
— Как ты? — участливо спросила сестра.
— Хреново, — честно признался он.
— Пьёшь там что ли? — строго уточнила она.
— Да, — с абсолютным равнодушием ответил Пётр. Он был уже пьян и чувствовал это, но ему было всё равно — хотелось напиться. Завтра очередной выходной, можно не беспокоиться о головной боли.
— Бросай ты это дело! Что за дурацкая привычка: бухать, когда тебе плохо, — сердилась она. — Легче-то всё равно не станет! Поехал бы к Юле, раз так скучаешь.
— Не поверишь, но становится легче, — горько усмехнулся он. — Билетов уже не было, последний рейс в августе, — ещё печальнее ответил он.
— Да-а, Петя, — потянула Катя. — Как же крепко ты влип. Не грусти, скоро пройдёт. Всё когда-нибудь проходит.
Пётр лишь тяжело вздохнул.
— Юля во Францию улетает на полгода. Ты думаешь, за полгода что-то изменится? — печально спросил он.
— Не знаю, не знаю, — засомневалась Катя. — Если Юля смогла тебя простить после того, что ты натворил, может и из Франции вернётся к тебе, если, конечно, не влюбится там в какого-нибудь француза.
Пётр поморщился от неприятных воспоминаний от фразы «какого-нибудь француза».
