Оксан поселился в поместье двадцать лет назад. Тогда его, ещё юношей, приютила добрая хозяйка, которой он и по сей день безмерно благодарен.
***
Зоя продолжала перебирать одну книгу за другой. На издании, обёрнутом в зелёную обложку с узорами в стиле модерн, она остановилась.
Нежное касание,
Томное ласкание.
Люби меня трепетно, нежно,
Чтоб спадала с меня вся одежда.
Вычурные позы,
Бутон знойной розы.
Люби меня изящно, красиво,
Чтоб мысли застилал аромат ванили.
«Ох, какой романтизм,» - пронеслось в голове Зои.
Не отыскав среди океана старых и новых, но одинаково сентименталистских книг, ту, что отражала истинные эмоции, Зоя, прихватив кружевной зонтик от солнца, двинулась на встречу саду, украшенного мраморными вазонами с кустами диких красных роз – единственным, что напоминало об исконном, без фальши и китча, вычурности и обмана, эти чудесные сами по себе красоты природы.
Посреди изящества и естества Зоя мирно шагала, любуясь мечтательным окружением, словно в садах царицы Семирамиды. Утопая в море цветущей зелени, она ощущала себя, как нельзя одухотворённее. Не было и дня без того, чтобы Зоя не прогулялась по просторам дендрария, сбегая от повседневной суеты жителей поместья.
II
Максим увлечённо, с мечтательным видом писал очередную картину, насыщенную аметистовой гаммой. Его любовь к закатным цветам демонстрировалась в каждом импрессионистском полотне, начиная с подросткового возраста. Эту привязанность к фиолетовому мальчику привила его первая учительница – Кристина Степановна Перро́тт, известная в прошлом художница, ныне почившая. Максим рос в окружении искусства, не зная моментов материнской ласки, которую Герда без остатка отдавала ненаглядным дочерям.
Зое, вопреки неприязни к детям, которых она частенько именовала «сорняками на поле жизни», нравился Максим, её племянник, и она всячески поощряла любые его увлечения, которых, по правде, у Максима было не так уж и много. Макса привлекали лишь живопись и готовка, но и это давало повод для гордости племянником, который также обожал тётю, как и она его.
По характеру две эти души были взаимородственны>8 не только по крови и понимали это, поэтому старались во всех ситуациях, какими бы они ни были, поддерживать друг друга.
***
Кларисса, третья дочь, самая младшая и самая своенравная, по просшествии лет, текущих словно в песочных часах, будучи тридцатилетней домохозяйкой, гуляет в красном в горошек кремового цвета платье с такой же яркой коляской –можно подумать, она подбирала её в тон наряда,- в которой умиротворённо спит маленькая девочка Ада. В молодости Кларисса не редко устраивала скандалы, вела «свободную» жизнь, откровенно раздражая тем самым членов семьи, но сейчас, после рождения единственной и дорогой сердцу дочери, в ней проснулась любовь и нежность, чем особенно была довольна её мать, не оставлявшая надежд в возможной перемене Рисы – так в семейном кругу называла Герда свою дочь. Кларисса, по мнению матери, «перебесилась», превратившись в добросовестного, интеллигентного, «нового», на первый взгляд, человека.
