— Зачем? Я же всё равно умру. Кому какое дело? — проныл демон, отпуская Адексиоса и драматически падая на спину. — Зачем мне тебе рассказывать?
— Расскажи, чтобы я предотвратил повторение такого.
Демон молчал, глядя на чахлые джунгли над собой.
Валаска знала верные слова, чтобы имп заговорил:
— Мы отмстим за тебя. Прольём кровь в твою честь. Заставим повинного кричать от боли.
— Правда? — Валаска привлекла внимание импа, чьи потрескавшиеся черные губы растянула болезненная улыбка.
— Да. Даю слово, как воительница, что мы найдём твоего врага и убьём его. — Она ударила кулаком по ладони.
— Расскажи, что произошло, — подтолкнул Адексиос.
— Произошло? — прохрипел демон слабо и закашлялся.
Казалось, что адреналин, который дала ему вода, иссяк.
— Я расскажу, что произошло. Невероятная красота. Чистое зло. Я думал, что нашёл упоение.
— Но?
— Угасание. Уныние. Упадок. — Имп округлил глаза, которые казались чёрными сферами в стакане молока. — Мы должны бежать. Прятаться. Сейчас же. Надо уходить. — Демон вскочил и покачнулся на тонких ногах.
Адексиос схватил его, чтобы тот не упал.
— Почему мы должны бежать и прятаться?
Чёрный гной начал вытекать из глаз и носа демона, который стал дышать поверхностно.
— Идёт смерть. Она уже здесь. И у неё… неё лицо… лицо…
Демон обмяк и упал навзничь, слишком резко, Адексиос не удержал его. Опустившись на колени, Адексиос наклонился очень близко, когда демон произнёс свой последний вздох и слова. Валаска не услышала их, но, судя по угрюмому выражению лица Адексиоса, он разобрал всё. Встав, он отошёл от трупа и принялся собирать вещи.
— Что ты делаешь?
— Нужно уходить.
— Погоди, что он сказал? Что с ним такое сотворило?
Адексиос посмотрел на неё. Его лицо всё также было угрюмым, но без тени страха. Неужели в его глазах она увидела решимость?
— Демон сказал, она идёт. И она намерена перевернуть наш мир.
«Никогда не разговаривай с пассажирами. Ты разрушишь таинственность».
© Из официального путеводителя паромщика.
Смерть демона и предупреждение не благотворная пища для разговоров. О, подождите, такое уже случалось раньше. По каким-то причинам, рядом с Валаской, Адексиос терял дар речи. Будь это кто-то другой, он мог бы ответить резко… как разговаривал с отцом:
— Сынок, почему проклятые души все мокрые?
— Вероятно потому, что я попал в водоворот ненавистной работы!
С другой стороны, может не так же язвительно, но он мог вести диалоги. Адексиос всегда находил интересные темы для разговора с друзьями, одна из которых была особенно популярна — разлагающаяся социальная структура кругов, и эти дебаты продолжались уже несколько столетий, по словам старого Пита, и начались ещё во время Испанской Инквизиции. А разговор с матерью, обычно, сводился к тому, когда же Адексиос остепенится. Очевидно, что ответ:
