Далеко мы не ушли, скоро вернулись в замок. И отчего-то стояла там особая звенящая тишина, когда кожей ощущается напряжение, что пронизывает её, не давая поверить в видимое спокойствие. Даже Рэзван не сразу смог понять, в чём причина. Но мы ещё не успели добраться до Альдора, который сегодня, кажется, не собирался никуда выезжать, несмотря на подходящую для того погоду, как навстречу попалась одна из экономок, что помогали мажордому в управлении хозяйством замка — офэми Алессия.
— Что происходит? — остановил её Рэзван.
Тут хочешь-не хочешь придумаешь себе самое страшное. Когда в замке живут сразу два нестабильных брата. Один того и гляди спалит что-нибудь дотла, а с другим тоже может произойти невесть что.
— Приехала офате Трандафир, — сразу же выпалила та. — Сама добралась. Она сейчас говорит с унбаром де ла Фиером. Он очень злой.
Мажордом вздохнул так тяжко, будто узнал о смерти родственника. Он отпустил женщину, которая торопилась куда-то со стопкой свежих простыней, словно просто чем-то хотела занять руки. И тут только я ощутила, что в замке, и без того всегда хорошо нагретом, стало едва не жарко. Вот, видно, как слуги узнавали, в каком настроении сейчас пребывает хозяин. Если приезд офате Трандафир вызвал такой его гнев, то ей самой можно было сейчас только посочувствовать. Как бы не пришлось выметать после оставшуюся от неё кучку золы.
— Идите к себе, — деловито распорядился Рэзван. — Я пришлю за вами, если понадобится. Но вы по замку пока не разгуливайте.
Надо сказать, это предупреждение нисколько меня не успокоило. Как будто не помощница для подростка приехала, а королевский дознаватель, не дай Матерь. Потому я не стала спорить и совать нос туда, куда и совать-то его не хотелось. От волнения снова едва не заблудилась в сложных переходах замка, но всё же добралась до комнаты.
В лихорадочном беспокойстве я готова была мебель переставлять — и тем занялась бы, не будь она такой тяжёлой: моих сил хватало только на стулья. Сложно, когда не успел обустроиться в доме и найти себе в нём место. Когда не знаешь, останешься здесь ещё на день или уйдёшь, не дождавшись вечера.
Сейчас я думала о том, что успела придумать себе о той жизни, что могла бы ждать меня, сумей я всё же скрыться от стражи принца. Приняли бы меня и впрямь дальние родственники, дом которых я так ясно помнила с детства? Не испугалась бы тётка пустить в дом беглую аманту? И смогла бы я сохранить в тайне дальше то, что несло в себе моё тело? Возвращаться к родителям нельзя не только потому, что там меня будут искать в первую очередь, а ещё и потому, что они просто продали меня. За долги. И порой я задумывалась: неужели Дом Рассветной Матери оказался настолько щедр, чтобы заплатить за обычную с виду девчонку такие деньги, которые могли бы решить все проблемы отца?
