Лорен тряхнула великолепными локонами.
— Я говорю правду. Иди, спроси моего отца. Он убедился, что я потеряла девственность. Черт, он сам отбирал парней и помог мне выбрать одного.
Портия вспомнила, как несколько раз завязывала дружбу с мальчиками.
— Однажды, папа застукал меня целующейся на заднем сиденье машины с мальчиком, спустя неделю мы переехали в другой город, но…
Ее голос дрогнул, она вспоминала те времена, когда сближалась с парнями, но дальше нескольких поцелуев и безобидных прикосновений дело не заходило. Прежде чем она могла зайти с ними дальше, даже если этого сама захотела бы, то сразу оказывалась в новом городе и в новой школе.
Лорен ахнула.
— Твой отец держит тебя подальше от парней? Но он должен знать, что делает с тобой. Не может не знать.
Портия покачала головой, не желая признавать рациональность слов Лорен.
— Нет! Мой отец любит меня. Он никогда бы не навредил мне. — Она верила в это. Он был для нее каменной стеной. Всегда рядом. А после смерти мамы стал еще ближе. Она была только его.
— Ты сказала, что обещала не ходить на свидания до окончания колледжа. Твое решение или его требование?
— Требование? — Она пристально посмотрела на подругу, но тут же вспомнила, как отец объяснил, что лучше бы ей с этим повременить. И она согласилась с ним, тайно радуясь, что ей не надо пока решать эту проблему. — Он не требовал. Мы обсудили это.
Лорен спросила.
— Ты всегда делаешь то, что говорит отец? Никогда не бунтуешь?
— У меня нет причин бунтовать. Да, мой отец строг, но потому что хочет для меня лучшего. И у меня есть только он. Без мамы… у меня больше никого нет. Нет другой семьи. Тебе не понять. Ты никогда не была одинока.
Лорен положила руку на руку Портии.
— Мне очень жаль. Я не хотела тебя расстраивать. Но нужно смотреть фактом в лицо: ты должна потерять девственность. Должна избавиться от девственной плевы.
— А что, если мой отец не знает об этом? Он никогда не общался с другими вампирами. Мы не часть ковена или клана. Может, он не знает, потому что мы не входим в общество вампиров. Мы слишком часто переезжали.
Лорен покачала головой, в глазах ее читалась жалость.
— Он должен знать. Ты не вырастишь дочь-полукровку, не зная этого.
— Я не верю. — И она хотела доказать Лорен, что та ошибается. — Сегодня же поговорю с ним.
