Вот, наконец, ступеньки кончились и красавица-блондинка ударом мускулистой, сильной ноги распахнула двери, ведущие в тускло освещенный склеп.
Там находилась полуистлевшая мумия, стоящая на платиновой крышке большущего и длинного сундука. Эти несущие трупным запахом мощи казались маленькими, и совсем не страшным, но Авалина остановилась и плавно опустилась на колени. Абдалла неохотно последовал за ней. Красавица-блондинка совершила поклон, министр сделал тоже самое едва не уткнувшись лицом в розовые, всегда чистые даже когда эта ведьма ходила по грязи подошвы девчонки.
Далее, Авалина принялась медленно шептать сложную манту, Абдалла в свою очередь должен повторять все слова за ней…
Девушка-лазутчик шептала и раскачивалась, её голов то ускорялся, то наоборот замедлялся. Абдалла несколько раз уже сбивался, и при каждой ошибке, босые пальцы воительницы больно давили его за нос. Министр вынужден был терпеть, так как иначе он бы сам превратился бы в мумию.
А Авалина раскачивалась и полнозвучно напевала мотив… В какой-то момент в холодном помещении вдруг потеплело, и полуистлевшая мумия вспыхнула, неестественным зеленым с оранжевой короной пламенем… Авалина поднялась с колен и окунула свои руки по локоть в этот дивный огонь, прошептав:
— О величайший из джиннов Иблис, ради власти и славы, я отдаю душу тебе! Да послужит твоя сила во славу Аллаха!
Абдалла тут немного смутился и испугано спросил у Авалины:
— Это что наши тела и души уйдут в ад?
Девчонка-ведьма отрицательно тряханула шевелюрой и ответила:
— Нет! Ад нас ждет, если мы проиграем! А в случае победы, мы сами станем могучими джиннами, и нам будут принадлежать такие дворцы и гаремы, что и не снились султанам!
Воительница подтянула министра к пылающей мумии и шепнула:
— Окуни руки в огонь и трижды повтори то, что уже сказал я!
Абдалла с опаской сунул, но ощутил лишь горячий, но не настолько, чтобы обжигать кожу поток воздуха. После чего правоверный министр принялся шептать, то что ему указала агент АНБ.
На последнем слова огонь погас, и мумия бесследно исчезла. Почву тряхнуло и здоровенный, отливающий серебристым сундук, стал медленно раскрываться, из него пробивалось сияние.
Авалина снова встала на колени, за ней последовал министр Абдалла. Стало еще жарче…
Сундук раскрываясь — сиял, и свет становился все более и более ярким. Вот он уже ослепительный, как зарево атомного взрыва. Авалина смотрит, не отрываясь, а Абдалла трусливо зажмурил глаза. Очень болезненно на такое глядеть.
