— Придётся проверить. Если стану сумасшедшей, запрешь меня на чердаке! — рассмеялась она, а он скривил рожу и поежился. — И ни слова матери…, и остальным, — он кивнул. — Кстати, где она пропадает?
— Наверху. Опять думает об отце, — осекся.
— Ничего. Все образуется, — потрепала его по черной, густой шевелюре. К сожалению, ей сейчас переживать об отце было некогда.
Несколько дней она пыталась пробиться в мир, куда переносил перстень. С каждым разом изображение становилось чуточку чётче. Ну, или так казалось. Ленц ничем не мог помочь. Информации о кольце в библиотеке не было, как и идей. Он предложил поехать к Стиву и поискать там, но был награждён испепеляющим взглядом. Вскоре Вета вернулась в Цюрих, работа не станет ждать, пока оправится от разрыва. Ленц остался. Катарина пыталась на него повлиять, ведь учиться было необходимо, но он не слушал. Ангус получил записку и незамедлительно прибыл. Приступы, как назло, утихли, испугавшись предстоящего лечения. Он крепко обнял Ленца, а её подхватил на руки. Голова закружилась.
— Что случилось колдунья? Ты какая-то зелёная, — повертел её лицо в ладонях, и она отбросила руки.
— От злости позеленела, — буркнула в ответ.
Он осмотрел её, прочитал заклинание. Ничего не изменилось.
— Ни порча, ни заклятие. Ммм, — почесал лысину. — Говоришь, давно началось?
— Да нет, неделю назад. После сна с Аластером, — рассказала, о чём тот был. Ангус присел на край кровати, прищурился, изрезанная шрамами кожа натянулась.
— Хорошо. Сделаю укрепляющий отвар, а там посмотрим.
Она была безумно ему рада, с появлением очередного гостя дом ликовал. Но все же думала о Бинаре каждый день, проверяя на месте ли нить. Довольно быстро был готов обещанный отвар. Без сомнений он подействовал, и щёки порозовели. Ангус удовлетворительно хмыкнул, оценивая работу. Однако уезжать не спешил. Являясь натурой проницательной, ощущал, что колдунья затевает нечто опасное. Как-то раз Ангус застал её в каминном зале со шкатулкой в руке. Она собиралась попытать счастье с перстнем ещё раз, но долго раздумывала, и друг нарушил уединение. Он сел в соседнее кресло и начал непринужденную беседу, повествуя о семье, процветающей лавке, и о том, как сильно скучает по ней Регина, а Индра по Ленцу. Она пропускала информацию мимо ушей и печально смотрела на вещицу.
— Кэти. Что происходит? Как ты умудряешься истощать себя? Я же не дурак. Никакого отвара не хватит, если будешь продолжать, — он улыбался уголком губ, серьга блестела в свете камина.
