- Не о тех палках думаешь...
"Вот Пронин лысый", - подумал я и уставился на него в ожидании.
- Палка - это уголовное дело. Понял? Ты должен вскрывать десять-пятнадцать преступлений в квартал. Это такая средняя норма. За это же время необходимо сделать одну вербовку и одного агента можешь отправить в архив.
- Понятно! А мертвяки откуда?
- Для плана. У каждого опера на связи должно быть пятнадцать-двадцать агентов. А где взять столько Штирлицов? Вот и вербуешь того, кто под рукой, Савватеич передвинул в мою сторону темно-коричневую папку, - Посмотри! От этого избавишься в первую очередь. Лет восемь тому назад он пригодился в одном деле, а потом превратился в натуральный балласт. Является на встречу и спрашивает у меня:"Что нового"? Говорю ему:"Сын школу закончил. А у тебя новости для меня есть"? Сообщает радостно:"Теща в Ярославле померла". И в таком духе каждый раз. Но для галочки нужен!
Передавал агентов мне Савватеич прямо в служебном кабинете. Словно никогда не читал секретных приказов. Звонил агенту на дом и вызывал как обыкновенного свидетеля.
- А как же конспирация? - спросил я, настроенный следовать всем указаниям руководства.
Савватеич посмотрел на меня с сожаленьем и только рукой махнул. Ничего не сказал.
Агентом "Отто" оказался мурлатый неунывающий парень чуть постарше меня.
- Вы тут знакомьтесь, а я пойду - дела! - Савватеич подмигнул нам и ушел.
- Слушай, Андрей, я вообщем-то ментуру не люблю. Если хочешь со мной действительно познакомиться, то давай лучше уйдем отсюда.
Откровенный парень, однако... "Признание в любви" я пропустил мимо ушей.
- И куда мы двинемся? - Конспиративной квартирой тогда я еще не успел обзавестись.
- В кабак, конечно!
Я вспомнил об инструкциях, посмотрел в шальные глаза "Отто" и не сумел выстроить преграду между нами. К слову сказать, и позже я этому научиться не смог. Не смог видеть неодушевленный целевой объект как учили приказы в живом человеческом дыхании и меняющемся выражении лица. Люди с исковерканной судьбой приманивали меня и вызывали сочувствие.
- Ты чего это с Данилевичем беседовал как с приятелем? Он же преступник! выговаривал как-то Гриша, - А ты - офицер Советской милиции.
Не ощущал я себя офицером Советской милиции настолько, чтоб перестать замечать человеческое в преступнике...
Конечно, можно было забуриться в какой-нибудь укромный ресторанчик на окраине Риги, но мы вопреки всякой логике потащились в самое неподходящее место - в ресторан гостиницы "Латвия". Это все равно, что встать в витрину!
