На третий день гости разъехались. Катя и Сергей, добравшись до Перми, расстались, договорившись созвониться. Но звонков не поступило ни от того, ни от другого. Сергей как будто растворился в миллионном городе. Позвонить первой Катя не решалась. Время тянулось бесконечно. Казалось, не будет конца томительным ожиданиям. Душу разъедала пустота окружающей жизни. Лишь на работе становилось немного легче. Вечером вновь охватывала мучительная тоска.
Каждый день Катерина засыпала глубоко за полночь. Не спалось. Могла ли она подумать год назад, что наступят такие горестные вечера. До встречи с Сергеем время, казалось, летело на удивление быстро. Так быстро, что у неё не было ощущения вечера, дня или ночи. Проносились дни, недели, месяцы. Катерина жила одним чувством — ожиданием завтрашнего дня. Нового дня радостей, счастья, желаний. Всё куда-то вдруг ушло, исчезло. И не воротить уже тех незабываемых ночей.
Подруги к ней не заглядывали. В посёлке их не было, а те, которых Катерина обрела за время учёбы, находились слишком далеко. Единственным занятием по вечерам было вязание. Она включала телевизор, садилась в кресло и принималась вязать. Вязала всё, что смогла отыскать в журналах мод. На душе становилось легче, скорее короталось время.
И все-таки в доме существовала какая-то непонятная напряжённость. Вначале Катерина недоумевала: отчего? Потом поняла: отец. Он присутствовал незримо во всех мелочах. Будто и не умер вовсе, а стал лишь невидимым. Смотрел с фотографии пристально, оценивающе. «Ничего, дочка, запоёшь Лазаря без меня ещё не так. Это всего лишь цветочки, ягодки ждут тебя впереди. Вот увидишь», — как бы говорил он. Катерина старалась не смотреть на портрет. Однако, наводя порядок в комнате, всякий раз забывалась и сталкивалась с пронзительным взглядом отца. Пугалась, отводила глаза. Наконец, не выдержала и сняла портрет со стены. Подержала в руках, уложила на дно сундука. Сразу почувствовала облегчение.
Наступила зима. По ночам термометр опускался до минус десяти градусов. Пошёл первый снег. Кудрявая рябина под окном в одну ночь надела на себя пушистую белую шапку. Грозди крупных ягод ярко-красными брошами выделялись на иссиня — белом фоне. Неунывающие воробьи и синицы шумными стайками подлетали к рябине, стремглав падали на ветки, осыпая снег, и сходу, восторженно чирикая, принимались долбить мёрзлые ягоды.
На душе Катерины становилось светло и радостно. Она брала вёдра, коромысло и шла за водой. В посёлке — три колодца. Ближайший из них находился через пять домов, напротив поселковой сплетницы по прозвищу Кутеиха. Всё про всех знала эта женщина. Удивительная способность была у неё: любую новость она узнавала первой. Односельчане ломали головы, гадая: как же ей удаётся это делать? Поговаривали, будто в ранней молодости Кутеиха была тихой и неприметной.
