— Да уж, день обещает быть веселым, — подумала саркастически она про себя, прежде чем снова упасть лицом в подушку.
Возможность провалиться в сладостный второй сон, словно хрустальную вазу разбил скрип двери, сбросивший последнее легкое ощущение сонливой безмятежности. Ия незаметно для входящего поправила волосы, чтобы локоны красиво спадали по подушке, и приняла вид, субъективно оцениваемый ей, как привлекательный со стороны. Для нее было важно всегда выглядеть чудесно в глазах Демьяна. Он наклонился и нежно поцеловал ее в губы.
— Любимая моя, как ты прекрасна, — почти шепотом произнес он.
После этих слов, она обняла его и прижала ближе к себе, сбросив последнюю маску уже слегка притворного сна.
— Я хочу так всегда, никогда не отпускать тебя и быть рядом, — произнесла она ласковым и немного детским голосом, не открывая глаз.
— Поверь мне родная, я тоже этого хочу, смотри.
Потирая веки после приятного сна, она увидела перед собой поднос с завтраком, состоящим из блинчиков с малиновым джемом и чашечки капучино, что особенно радовал ее по утрам, повсюду были разбросаны маленькие красные сердечки, и на самом подносе располагалась небольшая вазочка в виде деревянного квадрата, наполненная полевыми цветами.
— Демьян! — восторженно вскричала она. — Что это еще за прелесть? Сегодня что праздник? Пожалуйста, только не говори, что у нас сегодня какая-то дата, я ведь не могла забыть, — с забавной веселостью спросила она избитой фразой девушки, прекрасно понимающей, что ничего она не забыла и это просто приятный сюрприз.
— Для того чтобы ты улыбнулась, разве нужен повод? — ответил он, умиляясь ее восторгу.
— Как ты мил, этот запах полевых цветов сводит меня с ума, а эти сердечки, ты их вырезал сам? Господи, это так неожиданно, спасибо, спасибо тебе большое.
Она раз десять произнесла слово спасибо, словно стараясь с каждым разом наиболее отчетливо донести до него, свою благодарность. Ия была вне себя от счастья и улыбалась словно солнце, а Демьян смотрел на нее как всегда, с трепетом, не отводя глаз. Он тщательно обдумывал каждое свое следующее слово.
— Мне надо с тобой поговорить, — по неведомой ему самой причине, он сказал это как то нарочито сурово, что мигом убрало улыбку с ее губ, затем она посмотрела на него еще раз и кротко улыбнулась.
Нет, если бы он хотел меня бросить, навряд ли бы дал причину для фейерверка моих чувств, бегло подумала она и с волнением произнесла:
— В чем дело?
