— Это ведь одна из новых машин Далласа. Он только что ее починил.
— Сука. — Флэш заерзал на своем сиденье. — Я врежу тебе, когда мы вернемся домой.
— Когда мы вернемся, мы напьемся и будем изо всех сил думать, как объяснить Далласу разбитую фару.
* * *
У Ноэль с подносами выходило плохо.
Но это не имело большого значения. Лекс нарядила ее в пару кожаных штанов, обтягивающих задницу, и короткий топ, который едва прикрывал сиськи. Джаспер поймал себя на том, что пялится, ожидая неизбежного момента, когда ткань сместится еще чуточку вниз.
— Пока с ней проблемы, — протянул рядом с ним Даллас. — Ты можешь отказаться, конечно. Но Лекс пошла ва-банк, плюс, она к ней привязалась, и теперь она оторвет мне член, если я выгоню девушку.
Даллас не боялся Лекс; в его желании помочь Ноэль было что-то другое — милосердие или сочувствие.
— Она старается. Вот о чем пока можно делать выводы.
— Да, она старается. — Даллас проигнорировал женщин, приводящих в порядок сцену, и посмотрел на Ноэль, которая с улыбкой поставила напитки перед клиентами. — И она немного меньше похожа на ягненка в стае волков.
Обучавшая Ноэль официантка, Рейчел, присоединилась к ней в оживленном разговоре с клиентами, и Джаспер, наконец, посмотрел в свой стакан.
— Может, Лекс оставит ее себе.
— Вряд ли. — Даллас поболтал свой напиток в стакане. — Если тебя беспокоит, что мужчины начнут драться из-за нее, тебе лучше готовиться уже сейчас. Потому что девушка хочет этого, и когда она решится это признать, мужчины будут драться.
У Джаспера не было времени на женщину, и тем более на женщину с большими глазами, которая ожидала чего-то такого.
— Что, она тебе не нравится?
Он пожал плечами.
— У нее хорошая задница, — сказал Даллас. — Прекрасный рот. Мне нравится идея Лекс раскрепостить ее. Но я против того, чтобы кто-то ее выбрал.
Джаспер позволил взгляду вернуться к Ноэль.
— Я тоже.
Как будто почувствовав его взгляд, она взглянула на него и улыбнулась: открыто, застенчиво. Приглашающе.
Даллас хмыкнул.
— Кажется, она уже выбрала сама. Тебя.
Как такое может быть?
— Она не знает меня, и за этот день она точно не успела понять, что тут к чему.
— Она ничего не знает обо всем этом дерьме, — согласился Даллас. — Но ты — ее спаситель, и это дает тебе преимущество. Мне не хочется, чтобы ты избивал моих людей вне клетки, потому что вот такой ты ревнивый ублюдок. Так что или пан, или пропал.
— Ты, твою мать, слишком серьезен. Когда ты стал таким раздражительным?
