Мы забрались в первый попавшийся недостроенный дом. Оба устали, и брат почти сразу же заснул, а может быть, упал в обморок. Он был еще бледнее, чем раньше. На его искалеченную ногу я смотреть не хотел. У нас в рюкзаке оставалось еще немного еды – молоко, наверняка, скисшее за день, немного хлеба и пол-пачки поломанной лапши быстрого приготовления. Я нашел рваный плед и котелок, видимо, оставленный на первом этаже рабочими. Где развести костер, я не знал. Встал, сжимая зажигалку в руках, над ворохом пожелтевших и испачканных краской газет.
И тут в дверь вошел Рак. Мы от него все-таки не убежали. Он двигался изящно, как танцор или вампир – впрочем, кто знает, возможно, он был и тем, и другим. Не замечая меня, Рак прошел в ту комнату, где лежал брат. Я бросился следом.
Спасаться было поздно, поэтому я просто лег рядом с братом и обнял его. Я хотел было попросить Рака, чтобы он убил и меня тоже, потому что, по сути, в моей жизни не было ничего важного, кроме брата, я бы без него просто не смог существовать, но так сказать ничего и не успел – перед глазами потемнело, рот онемел, и я провалился в небытие.
Когда я открыл глаза, уже рассвело. Кольцо моих рук опустело. Надо мной склонился Рак.
– А теперь убегать будешь ты, – сказал он, коротко хохотнул и пошел прочь, чтобы дать мне фору.
В одной небольшой стране жили-были король и королева. У них была дочь – принцесса. Она отличалась всеми достоинствами, которые только можно было пожелать: хорошо пела и танцевала, складывала недурные стихи и знала все правила этикета. К тому же, природа наградила ее сочным, как лепестки розы, румянцем, ясными, как звезды, глазами, и длинными шелковистыми волосами. Несмотря на то, что королевство было небогато, к принцессе сваталось множество прекрасных принцев и благородных аристократов. Сама принцесса была приветлива со всеми женихами, и, быть может, у кого-то из них был бы шанс тронуть ее сердце, но этого никак не случалось – принцы могли пробыть в замке не дольше трех дней, после чего их просили уехать. Но если столь малого срока не было достаточно принцессе, то и король, и королева умудрялись заметить в претендентах изъяны задолго до истечения вторых суток. Тот – из слишком маленького королевства, тот – слишком беден, у того в роду бывали простолюдины – так рассуждал король. Этот сутул, этот горбонос, у этого некрасивые усы, а вон тот вовсе рыжий – придиралась королева. И таким образом, каждый жених оказывался отвергнут либо одним из родителей, либо другим.
